оправданий.
Возможно, все поступки отца были не просто с бухты-барахты. Знал ли он с самого начала про дар Рады? Дан склонялся к тому, что отец знал с самого начала про проклятый дар. Он охотился за Радой, скорее всего, и делал все ради того, чтобы укрепить ее дар, заставить его быть сильнее, причиняя Раде страдания и боль. А затем просто выманил ее дочерью Алекса. Просто поймал на живца, зная, что Рада не откажет Алексу в спасении его дочери, что пожертвует собой ради малышки.
Если смотреть на все поступки отца, на все его козни именно с этого угла, тогда все становится закономерным и логичным. Александр действительно ради достижения своей цели пошел на многое, пожертвовал всем.
А сейчас он получил Малис, устранив мешающее звено — их младенца, убив его в утробе матери. При этом сделал все чужими руками, вроде и он не при делах, он чист!
В комнате повисла гнетущая тишина, каждый размышлял о своем.
Всматриваясь в ночной город, Нат думала о возможности стать обычной, разрубить этот узел, который связывал ее с Александром, и освободиться. Теперь это желание стало еще более сильным, чем было ранее, оно словно окутало ее всю с ног до головы, от желания сделать это немедленно у женщины даже зачесались ладошки. А всего-то нужно пройти ритуал освобождения, и все. И больше никакой боли, никаких слез, ничего.
Глава 42
Она наслаждалась своими путешествиями по темным мирам, наслаждалась своей властью над иными темными, которые, увидев ее, поклонялись беспрекословно, словно они ждали кого-то, ждали свою «спасительницу», ждали ту, которая сможет пройти через портал, пройти в иные миры. А она питалась их эмоциями, впитывала их благоговение, впитывала их страх перед ней.
Конечно, во всех мирах существовали легенды, эпосы, сказки, все то, что предвещало появление кого-то сверхъестественного, сильного и могущественного, того, кто сможет подарить новый мир, привнести что-то бесценное и непременно хорошее. В сказки верили все, и обязательно эти сказки должны быть со счастливым концом. А так ли это на самом деле? Неужели Малис была способна подарить этим людям счастливый конец, подарить им спасение и перемены к лучшему? Нет! Она создана для хаоса, и неважно, где и для кого, но этот хаос будет непременно!
Значит, темным мирам не повезло?
Каждый темный мир, который она посетила, признал ее могущественной темной; ее боялись, ей поклонялись. И это было победой, их с Александром победой. И именно с этого момента каждый темный мир был обречен! Малис въедалась в мозг каждого жителя темного мира, где побывала, она диктовала поступки, мысли, управляла эмоциями, она шаг за шагом подчиняла каждого темного и расшатывала миры. Они сходили с ума, захлебывались в своей желчи, злости, ненависти, агрессии. Они погрязли в пошлости и разврате, они тонули в создаваемом ей хаосе. Ее стихия — хаос, и Малис его им принесла.
Александр наслаждался ее рассказами о том, как темные миры расшатываются и разваливаются. Он наслаждался историями о муках людей, он наслаждался своим планом. Теперь войти в эти миры и подмять их под себя ничего не стоило. Замученные междоусобицей, они быстро примут его как правителя, как единственного могущественного темного!
Эйфорию от этих новостей портил только его сын Дан, который решил вытащить Раду из тьмы, лишить его Малис. Каждый день он появлялся в темном мире и ждал возвращения Малис из темных миров, он ждал ее появления в портале. Но пока судьба благоволила Александру, встречи Дана и Малис не состоялись, они так и не пересеклись. Но сын был упорным, он продолжал ждать, караулить и надеяться.
— Малис, — однажды вскрикнул Дан, когда увидел сияние портала. Она возвращалась. Отца не было в темном мире. Какой хороший момент для разговора, он должен поговорить с Малис-Радой, должен бороться за свою любовь.
Малис появилась в ореоле портала, ее сопровождало огненное свечение, глаза горели красным огнем. Она выглядела просто бесподобно, Дан смотрел на свою женщину и не мог проронить ни слова. Пусть у нее были темные волосы, везде были огненные всполохи, но Дан всматривался и пытался увидеть любимые черты Рады, и он их видел. Кем бы она ни была сейчас, Малис она или нет, он видел в ней только свою Раду!
— Нам нужно поговорить! — проговорил мужчина, подходя к женщине. Малис посмотрела на него своими красными глазами и улыбнулась, точнее, оскалилась.
О да, женщина понимала, что Александра нет рядом, а этого мужчину она помнила, она также помнила, что Александр запретил ей его трогать, сказав, что это его сын. Сын! Сейчас он перед ней один, незащищенный! Какой соблазн!
Огненные всполохи вокруг Малис стали ярче и горячее, жар от них чувствовал Дан. Его выдавали жесты, он иногда потирал предплечья, которые розовели от жара, который исходил от Малис. Это не ускользнуло от ее зоркого взгляда.
— Дан, — голос Малис был тягучий и обволакивающий, как и воздух в темном мире, проникавший внутрь и сковывающий все внутри, заставляя органы работать медленно и неторопливо. Так и ее голос заставлял дрожать изнутри.
— Малис, — Дан склонил голову, показывая свое уважение к повелительнице Хаоса. Это понравилось Малис, и она прикоснулась к мужчине.
Прикосновение обоих пронзило словно током, обожгло и резко оттолкнуло.
Малис недоуменно посмотрела на свои пальцы, которые недавно прикоснулись к предплечью Дана. Дан потирал обожженное место прикосновения. Нет, следов не было у обоих, но ощущения были не из приятных.
— Малис, — повторил Дан, призывая женщину обратить на него внимание.
Малис посмотрела в его глаза.
— Тебе нужно остановиться! Слышишь меня? Остановись.
— Зачем? Я повелительница хаоса, зачем мне останавливаться?
— Чтобы быть со мной.
— С тобой?
— Да, Малис. Мы любим друг друга, я люблю тебя и прошу, чтобы ты вспомнила о своей любви.
Любовь спасет мир? Дан в это верил, поэтому решил заходить сразу с козырей, он должен доказать, что любит ее, возможно, любовь поможет Раде скинуть оковы тьмы, перестать быть Малис и вернуться к нему.
Малис смотрела на мужчину, ей хотелось прикоснуться, но непонятные ощущения от недавнего прикосновения останавливали ее. Она не понимала, что это и почему именно с Даном ее прошибало током. Других темных она трогала, прикасалась, и ничего, ничего такого не было.
— Любим? — повторила женщина, словно пробовала это слово на вкус.
— Да, именно так — любим.
— Что это?
Дан нахмурился: неужели она не знает значения слово «любовь»?
— Это чувство.
Глаза Малис потемнели, они стали бордово-красными, насыщенными и глубокими, всполохи усилились, но теперь
