ты можешь знать, что через год не возненавидишь меня, когда я все еще останусь прежней плачущий, неуверенной в себе развалиной? Откуда мы знаем, что это реально? Что, если через восемь лет окажется, что наши чувства были выдумкой?
Таль лег плашмя, так что они смотрели друг другу в глаза. Он коснулся ее лица широкой, теплой ладонью с длинными ловкими пальцами. Они прижимались к ее голове, слегка массируя кожу. Он смотрел прямо на нее, притягивая к себе своими черными глазами. Раньше никто и никогда так не смотрел на нее; это был один из самых напряженных моментов, которые она когда-либо испытывала.
— Скажи мне прямо сейчас, что это не кажется тебе реальным. Скажи мне сейчас, что ты не чувствуешь того же, что и я, и я выйду за эту дверь, — прошептал он.
Миша вскрикнула и, оттолкнув его, села. Вскочив с кровати, начала ходить взад-вперед.
— Я ничего не могу сделать правильно, — простонала она, запустив руки в волосы.
— О чем ты? — он выглядел сбитым с толку и тоже встал.
— У меня был план. Проклятый план! Я просто хотела почувствовать себя особенной, почувствовать, что кто-то хочет меня. Я не пыталась завести роман, я не искала тебя! — крикнула она.
— Хочешь сказать, это моя вина? — спросил он стальным голосом.
Она покачала головой.
— Нет. Боже, нет. Ты был самым удивительным… во всем. Ты — всё. Я хочу сказать, что недостаточно хороша для тебя, — подчеркнула она.
Она все ходила взад-вперед возле двери номера. Таль подбежал к ней и, схватив за руки, прижал к стене. Он посмотрел на нее сверху вниз, выглядя разозленным.
— Как насчет того, чтобы позволить мне решать, что для меня хорошо, а что нет? Хватит оправдываться. Если ты не хочешь этого, скажи, — рявкнул он.
Она глубоко вздохнула.
— Я не хочу этого.
Его взгляд стал более суровым.
— Лгунья.
— Что ты хочешь, чтобы я сказала!? Я не верю, что ты дождешься меня! Я не верю себе, что доведу дело до конца! А Майк! Боже, я в долгу перед Майклом, по крайней мере, я должна быть рядом с ним, когда вырву ему сердце. Я не могу этого сделать, если ты будешь маячить на заднем фоне!
— Значит, это все!? Ты просто использовала меня время от времени для хорошего траха? Я для тебя просто фон!?
— Нет, но Майку нужно…
Таль трижды врезал кулаком по стене рядом с ее головой. Она вскрикнула и немного пригнулась.
— Нах*й его! Я не хочу слышать его гребаное имя! — проревел он.
Миша была потрясена.
— Но он мой…
— У него было с тобой восемь лет. Восемь лет! Восемь лет, чтобы все исправить! Восемь лет ты была его! У меня был только этот раз, и все, что мне досталось, это половина тебя — другая половина всегда оставалась с ним. Всегда. Так что, знаешь что!? Я ни хрена не хочу о нем слышать, — кричал он на нее.
— Я замужем! — она действительно завизжала, хлопая его по груди. — Я не знаю, чего ты от меня хочешь, Таль! Я, мать твою, замужем! Хотела бы я быть свободной! Хотела бы я, чтобы с самого начала это был ты! Хотела бы я, чтобы все сложилось чертовски иначе, но это не так! Я, черт возьми, замужем! Конечно, он всегда оставался рядом — он мой гребаный муж! Я замужем, Таль. Я замужем, я замужем за ним, я замужем, — всхлипывала она снова и снова. Продолжая повторять это, надеясь, что до него дойдет. И до нее тоже.
Таль застонал и обвил руками ее талию, наклонив голову, чтобы прижаться к ее груди. Она всхлипнула сильнее и обняла его, держась как можно крепче. Он опустился на пол, потащив ее за собой.
— Я не хотел, чтобы так случилось, — сказал он, обвивая ее своим телом.
— Я знаю. Я тоже, — ей было трудно дышать.
— Я бы тоже хотел быть первым, — прошептал он. Она заплакала сильнее.
— Боже, я тоже. Так сильно. Мне так жаль. Пожалуйста, не ненавидь меня.
— Я не ненавижу тебя.
— Пожалуйста, прости меня.
— Мне нечего прощать.
— Хотела бы я остаться с тобой. Правда. Хотела бы я, чтобы мы могли просто исчезнуть, но однажды я уже поступила с ним скверно, — выдохнула она, двигаясь так, чтобы прижаться лбом к его ключице.
— Нет. Теперь ты просто исчезнешь от меня, — ответил Таль.
Она со вздохом кивнула.
— Да.
— Прежде чем ты уедешь, — начал он полным эмоций голосом, таким глубоким, что ее сердце затрепетало. — Я хочу, чтобы ты кое-что знала.
— Пожалуйста, ничего не говори.
— Я должен.
— Будет только хуже.
— Все уже настолько плохо, насколько это возможно.
— Пожалуйста.
— Ты — лучшее, что со мной случалось в жизни, Миша. Я рад, что нашел тебя.
Она глубоко вздохнула.
— Я тоже.
Глава 14
— Миша —
Больно. Боже, как же было больно. Нестерпимо. Мучительно. Больнее всего остального.
Больно мне, ему, нам.
Выход из зависимости — это ее худшая часть.
Глава 15
— Отпустить..? —
Таль ехал по пыльной дороге. Лето выдалось до смешного жарким даже для конца мая, даже по меркам Южной Европы. Пейзаж будто был охвачен пламенем. Кругом простирались пылающие краски золотого, оранжевого и красного. Почти пустыня: все высохло и превратилось в песок.
Если это не аналогия, то не знаю, что еще…
Облокотившись на дверцу, он потер лоб кончиками пальцев. Голова чертовски раскалывалась. Душа болела. Какого хрена происходило!?
Он вспомнил, как впервые заметил Мишу. Она сидела за высоким столом, одетая в топ с длинными рукавами и глубоким вырезом, а также невероятно короткие шорты. А эти ноги. Черт, эти ноги. Скрестив их, она лениво покачивала одной ногой взад-вперед. Ее волосы были собраны в пучок высоко на затылке, и она читала книгу. Сидела она очень прямо, склонив голову вниз. Ему не нужно было знать ее прошлое, чтобы понять, что она танцовщица, язык ее тела кричал об этом, и его следующая мысль была: интересно, каковы будут ощущения, когда она станцует у него на коленях.
Это все, чем она была для него. Просто горячей цыпочкой, сидящей в ресторане.
В ту первую ночь в своем гостиничном номере он мог это признать — она была для него вызовом. Такая неуверенная в себе. Все время пыталась убежать. Ему захотелось ее остановить. И эта миссия была выполнена. Она оказалась чертовски невероятной. Столько сдерживаемой сексуальной энергии, что она стремглав накинулась на него.
Когда она
