– Ваше право. В любом случае, воспоминания будут искажены наркотическим восприятием. Вы делаете правильный выбор.
Мышка скосила глаза на Сокола. Он криво ухмылялся, и ей почему-то показалось, что он не рад ее решению. В его взгляде сквозила легкая грусть, но, увидев, что она на него смотрит, он кивнул в знак поддержки.
Он всегда ее поддерживал.
Всегда.
– Знаете, – протянул Хорот, роясь в своем чемоданчике. – Вы оба выглядите потерянными… будто вы упустили цель из вида… Великий Ворон может указать вам путь. Иногда стоит обратится к высшему разуму, чтобы понять истинное значение своей жизни.
Он выудил несколько бумажных пакетиков и протянул их Мышке.
– Благодарю… сколько мы вам должны?
Хорот улыбнулся.
– Десять мелких или три средних монеты, – с готовностью ответил он. Когда Мышка отдала ему деньги, он проронил: – Вам обоим действительно стоит обратиться к Ворону.
– Храм Ворона еще не открылся, – осторожно ответил Сокол.
Хорот кивнул.
– Да. Когда построили эту махину, никто и подумать не мог, что Святая Мел откажется становиться его настоятельницей.
Мел… Мелисса… неужели…
– Святая Мел? – как можно небрежнее уронила Мышка.
– Ох… вы же не местные… – Хорот покачал головой. – За городом в восточной стороне есть небольшое поместье. Там живет Святая Мел. Женщина, приручившая Ворона. Мы почитаем ее. Она никогда не дает пустых советов. Возможно, вам тоже стоит ее посетить!
Мышка и Сокол переглянулись.
– Возможно… – только и смогла ответить на это Мышка.
***
Мелисса
Поместье досталось ей случайно. Пожалуй, им с мужем просто сказочно повезло: в этом странном мире почитали воронов, и для того, чтобы здесь прижиться, ей нужно было сделать только одно: пройтись вдоль городской улицы с Джоном на плече. Ее посчитали святой, и стоило ей обронить, что «жизнь обошлась с ней жестоко», ее приютил местный богач-отшельник. Поместье за пределами городских стен – то, что нужно для тех, кто пытается не привлекать к себе внимания.
К сожалению, статус святой имел и обратную сторону медали: к ней приходили. Помолиться ворону (Джон тогда сидел на ее плече с видом короля вселенной) или просто спросить совета. На свою беду, Мелисса действительно что-то посоветовала… и тут-то началось… поток людей не иссякал, слава о мудрой не по годам женщине гремела на всю округу, и Мелисса была вынуждена признать поражение.
Им не спрятаться здесь. Патруль быстро их настигнет. Ожидание очередного поражения затянулось. Шли годы, приютивший их старик скончался, тихо заснув в своей постели, а его поместье досталось ей. К этому времени Мелисса уже полностью облысела, и стала воспринимать себя частью этого мира. Пожалуй, если бы Джон тоже был мужчиной, она хотела бы остаться здесь навсегда.
Ядовитые дожди, странные посетители, из карманов которых торчали рукояти пистолетов, «белый дым» – легкий наркотик, после которого Мелисса могла проспать сутки – все это не казалось ей чем-то ужасным.
Наоборот, придавало ее жизни особый шарм.
В этот день Мелисса проснулась поздно, приняв накануне небольшую порцию «белого дыма». Джона поблизости не было, но это ее совершенно не встревожило: муж любил летать по утрам, а когда она принимала наркотик, и вовсе улетал на пару-тройку дней. Иногда ей казалось, что он в глубине души тоже хочет остаться здесь – быть в теле ворона ему явно нравилось. Пожалуй, он наслаждался этой жизнью: жизнью местного идола, который, ко всему прочему, умеет летать.
Одевшись, Мелисса спустилась на кухню и приготовила себе нехитрый завтрак: жареные лепешки с темно-синим вареньем из ягод орхи. После того, как старый хозяин умер, Мелисса постепенно избавилась от прислуги – почему-то ей было неудобно, что кто-то ухаживает за ней: готовит ей еду или перестилает постель. Да, ухаживать за такой махиной в одиночку совершенно невозможно, но Мелиссе и не нужно было все предоставленное ей пространство.
Вот уже пять лет она жила в трех комнатах из пятнадцати, оставив остальные помещения зарастать пылью, доживая свой век. Если ей повезет, то она умрет от старости именно здесь. Умрет собственной смертью… правильной смертью
Чтобы возродиться дома. И Джон, наконец, будет рядом. И они оба будут людьми.
И все будет хорошо…
Закончив завтрак, Мелисса убрала посуду, натаскала воды из колодца и организовала себе шикарную ванную, с пеной, ароматным маслом и свечами. Почему-то, когда Джон был рядом, она стеснялась баловать себя подобным образом. Может это от того, что будучи мужем и женой сорок четвертую жизнь подряд, они не занимались любовью уже почти век? С каждым разом ей все труднее было раздеться на глазах очередного животного, в которого обращался муж. А когда после очередной смерти в животное обращалась она, ей было неудобно справлять на его глазах нужду.
Стеснялась.
Принятие ванны и хлопоты по ее уборке заняли довольно долгое время, поэтому когда она закончила, солнце уже клонилось к горизонту. Сегодня, наверное, уже никто не придет, и это очень радовало Мелиссу. Она ценила эти редкие дни одиночества, наполненные спокойствием и негой.
Все-таки, ей нравилась эта жизнь. И Мелисса хотела прожить ее до конца.
Джон прилетел вечером, когда солнце скрылось за деревьями, а Мелисса исколола себе все пальцы за вышивкой. Именно этим она зарабатывала себе на жизнь – местные считали вышитые ею вещи счастливыми, а ей не было до этого дела. Главное – деньги водились, а все остальное ее мало интересовало.
Может, поэтому ей так нравится этот мир? Тем, что здесь она зарабатывает, а не ворует или убивает, как бывало в прошлых жизнях?
Все может быть.
– Хороший вечер, правда, милый? – улыбнулась Мелисса ворону. – Сегодня меня не почтила визитом ни одна душа, представляешь? Так хорошо иногда – просто пожить, наслаждаясь.
Ворон каркнул. Сев на высокую спинку ее кресла, он спрятал голову под крыло, показывая, что хочет спать.
– Устал? Далеко летал?
Ворон вытащил голову из-под крыла и укоризненно посмотрел на нее.
«Я хочу спать, а не разговаривать», – читалось в его взгляде.
– Я соскучилась, – пояснила Мелисса. – Целый день ни с кем не разговаривала, представляешь?
Ворон встрепенулся. Он внезапно вспорхнул со спинки и сел на подоконник. Он всегда так делал, когда кто-то подходил к дому.
Не может быть!
На лес надвигались вечерние сумерки, а судя по цвету неба, ночью опять будет ядовитый дождь. Ни один местный в здравом уме не потащится за город в такую погоду! Ведь можно просто не успеть вернуться домой!
Но Джон продолжал сидеть на подоконнике. Он даже постучал клювом по стеклу, привлекая внимание.
