1
Глеб стоял у входа в кинотеатр «Родина», на высоком крыльце. Как бы над улицей стоял, над разноцветным потоком автобусов и «легковушек», торопливо бегущих в каньоне «высоток». Чуть ссутулившись, сильные руки – глубоко в карманах брюк. Набычившись, исподлобья поглядывал сверху вниз на прохожих и редких посетителей этого местного очага культуры. Надо признать, что чувствовал он себя в эти затянувшиеся минуты ожидания крайне неуютно. Вроде как его помимо собственной воли сделали предметом выставочной экспозиции, поставили здесь, чтобы немного развлечь зевак. То ли клоун, то ли просто диковинка какая. Зверь, блин, невиданный. В этом зоопарке…
Сходство с зоопарком усиливало и то, что он кожей чувствовал на себе чей-то заинтересованный, изучающий взгляд со стороны. Но, разбрасывая, словно невзначай, короткие и незаметные, подобно молнии, быстрые взгляды по сторонам, наблюдателя так и не смог вычислить. И ведь народа вроде как немного – рабочий день… А вот сумел этот неизвестный затеряться, укрыться на почти что пустой улице. И от этого ощущение собственной незащищенности, неуверенности только усиливалось.
Так продолжалось минут двадцать. Почему-то у Глеба складывалось такое впечатление, что его не столько опознают, сколько проверяют на выдержку, на умение держать себя в руках. И когда отведенное неизвестными наблюдателями на проверку время закончилось, то…
Глеб узнал этого человека сразу. Не в лицо – раньше они никогда с этим парнем лет тридцати не виделись. И каких-то там многозначительных, красноречивых взглядов в сторону Кожухова он не бросал. Просто по тому, как он уверенно и целеустремленно рассекал редкий ручеек прохожих, как двигался, как держал голову и спину, Глеб сразу решил – это он. Может быть, и не тот, кто ему нужен, но тот, кто должен был выйти на эту встречу.
И еще одно… Наблюдатель по-прежнему оставался в тени, не засвечивал свою личность, успешно маскируясь на улице, сумев стать неотъемлемой и не бросающейся в глаза ее частью. Глеб все так же чувствовал его настойчивый взгляд.
– Привет… – негромко бросил тот, кого Глеб для себя определил как контактера, поравнявшись с Кожуховым.
– Привет… – в той же тональности ответил бандит.
Он не пытался заглянуть в глаза, не старался запомнить лицо – в этом не было нужды. Вряд ли они встретятся второй раз.
– Ты звонил? – спросил контактер, глядя куда-то в сторону.
– Ну, – угрюмо откликнулся Кожухов.
– Через час, в кафе «Садко», у речного порта, – сообщил парень. – Скажешь там, что тебе назначена встреча.
И, больше не произнеся ни единого слова, развернулся и направился куда-то в сторону.
Глеб не пытался его остановить. Все равно ничего дополнительно не скажет. Либо не велели, либо просто не знает. В банде, как и в армии – каждый солдат должен знать свой маневр. Тактика же и стратегия уже лежат на широких плечах с большими погонами. Ну, или украшенных синими воровскими звездами…
До речного порта Глеб прошелся пешком – благо недалеко. Шел не спеша, вид имея расслабленный и беззаботный, демонстративно обращая внимание на местные достопримечательности и попадавшихся навстречу симпатичных девчонок. Остановившись возле киоска, приобрел порцию мороженого. Пока рассчитывался с продавщицей, из-под локтя огляделся по сторонам. Но только тот, кто его вел от самого кинотеатра, чей взгляд он постоянно ощущал, вновь сумел остаться незамеченным. И приходилось признать, что работают ребятишки толково, профессионально…
У короткой лестницы в полуподвал, где и обосновалось кафе, топтался перекормленный мордоворот-вышибала. Точнее, Глеб поначалу и не знал вовсе, что этот переросток, топтавшийся у начала лестницы, именно вышибала, а понял это уже тогда, когда, пытаясь сделать шаг на ступени, наткнулся грудью на вытянутую в виде шлагбаума толстую длань.
– Туда нельзя! – важно заявил толстяк. И добавил многозначительно: – Спецобслуживание…
Кожухов не сомневался, что сделает его, что называется, одной левой. Тот даже и понять не успеет, что же с ним произошло… Вот только ни к чему это сейчас. И, смирив гордыню, отступил на шаг – неприятно ему было пусть даже и мимолетное прикосновение чужой руки. После чего, кивнув на дверь подвальчика, сказал негромко:
– Меня там ждут. Мне назначена встреча.
Вышибала недоверчиво смерил Глеба взглядом и, посторонившись, пробормотал:
– Ну, если так… Извините… – После чего широко и плавно, как в русских танцах, повел рукой в сторону двери: – Проходите.
Из всего этого спектакля Глеб уяснил себе только одно – это кафе не являлось резиденцией, своего рода штабом нужного ему человека. Арендовали на несколько часов именно для встречи с ним. Не стали светить его в привычных местах – там, где всенепременно окажутся чужие глаза и уши. Значит, он не ошибся в своих предположениях…
В небольшом уютном зале сидели две пары. Первая – сразу при входе, лицом к двери. Два мужика, рядышком. Перед ними, на столе, высокие стаканы и запотевшая бутылка минералки. Глаза – жесткие, колючие, требовательные. Не считали нужным скрывать, что работают. Оберегают тело того, кого в этом зале еще нет, но кто непременно появится в нужное время.
