Книга Научи меня убивать - Кирилл Казанцев

В том, как он держал оружие, чувствовался выработанный годами и обстоятельствами навык: «Вепрь» в левой руке, итальянская помповуха в правой, стволы вниз, но под углом, что позволяет их мгновенно вскинуть и начать стрельбу. Можно и не целиться, а просто палить с двух рук, красиво, как ковбои в кино или чикагские гангстеры. Только те и другие короткостволу предпочитали «кольт» или «винчестер», а этот выпендриться решил. С «Вепрем» понятно, издалека да неискушенному человеку с перепуга померещится, что в руках стрелка «АКСУ», но это обман зрения. Похож он лишь издалека… А тот, кто с этим самым «АКСУ» в руках в свое время по горам досыта набегался, десять отличий найдет моментально… А вот «Бенелли» в правой лапе парня у двери — другое дело, ни с чем не спутать, один из самых популярных по обе стороны Атлантики полуавтоматов, жрет любой патрон двенадцатого калибра, и случая, чтобы подавился и дал осечку, в практике пока не было… Видно, что готовился мужик, готовился основательно, с умом и с любовью экипировку подбирал, о вспомогательных средствах не забыл, ибо чем другим объяснить открытые ножны слева на ремне и рукоять охотничьего ножа, изящно изогнутую, сияющую от частого употребления. Откуда ж ты взялся, такой красивый, и самое интересное, с какой целью приперся? О том, кто пустил, речь не идет, даже думать неохота, и что внизу, на проходной, сразу двое охранников остывают, а другого входа в здание нет. Хотя выстрелов он не слышал, по крайней мере, за последние пять минут…

Олег положил ладони на стол и на всякий случай даже авторучку подальше от себя откинул, а то мало ли что незваному гостю померещится.

Оружие в руках одному придает уверенность в своей безопасности, а второго делает похожим на обезьяну с гранатой… К какой категории относился вошедший, было пока неясно — не двигается, молчит, а половину гладко выбритой круглой рожи закрывают темные пластмассовые очки. Но физиономия спокойная, с мимикой порядок, клыки не стучат, пена не капает, что настораживает — видимо, действия свои хорошо обдумал и все для себя заранее решил. Для себя и еще для троих, оказавшихся в этом кабинете.

— Добрый день, — вежливо произнес «ковбой».

Олег не шелохнулся, продолжая смотреть на стеклянную дверцу набитого папками шкафа у двери. Кадровое делопроизводство — та еще волокита, на одну главную бумажку три вспомогательных приходятся, и каждая с подписями да печатями, и это только на штатных сотрудников, а есть еще и совместители, а если еще и архив учесть…

Но «ковбоя» краем глаза рассмотреть он успел хорошо и первые выводы сделал: дядя весом под сотню или более, но нежирный, крепкий, лобастый, башка бритая, держится спокойно, знает, зараза, что перечить ему тут не осмелятся. Одет подобающе: камуфляж «флора», разгрузка с карманами на груди, берцы поношенные, но крепкие и послужат хозяину еще долго. Непрост парень, ох непрост, что ж он тут потерял?.. А ведь вот так, в лоб, не спросишь…

В кабинете было очень тихо, но в отражении на дверце Олег видел обеих сотрудниц. Одна постарше, с крупными темными кудрями на голове, затянутая в узкое цветастое платье, как сидела с телефонной трубкой в руке, так до сих пор и ждала ответа, слушая длинные гудки. Вторая, лет двадцати пяти, бледная офисная моль, кажется, дунь — и за шкаф унесет, минуту назад с хрустом грызла сушки, и половинка одной до сих пор торчала у нее в зубах. Именно этой девушке Олег и собирался отдать заполненную анкету, над которой корпел четверть часа, расписывая по пунктам весь свой опыт работы. Назывался он коротко: «участие в боевых действиях», но въедливые кадровички, посовещавшись, потребовали подробностей, а именно дат и названий населенных пунктов. От последнего Олег отбился, мотивировав отказ тем, что эти сведения разглашению не подлежат, о чем в его личном деле, ныне сданном в Подольский военный архив, собственноручная расписка имеется, а вот с хронологией пришлось повозиться. И только-только закончил, вывел последнее: «уволен с военной службы по выслуге лет», написал нынешнее место работы и должность, как нате — болт в томате, нарисовался этот ковбой. Ну, хоть поздоровался, глядишь, и дальше разговор завяжется…

— А… — сказала кудрявая кадровичка, продолжая стискивать трубку; бледная девушка хрустнула зубами громче, чем сушкой; дядя у двери легко вскинул четырехкилограммовую помповуху и нажал на спуск.

Грохнуло так, что звякнули стеклянные дверцы, в светло-серых обоях над шкафом у противоположной стены образовалась круглая дыра с рваными краями.

«Хорошо, что стена кирпичная, — мимолетно подумал Олег, — рикошета можно не ждать». В кабинете завоняло пороховой гарью, ствол «Бенелли» картинно дымился, дядя перевернул «итальянку», ловко вытряхнул пустую гильзу и добавил из «Вепря» по пучку сушеных цветов в вазочке на том же самом шкафу, попал аккурат в горлышко, осколки, сухие стебли и труха разлетелись по кабинету. Вторая дыра красовалась в точности под первой, что выдавало в «ковбое» если не профессионала, то основательно прокачанного любителя, впрочем, в последнем Олег уже начал сомневаться. Перевел взгляд на стеклянную створку, глянул на теток — обе пока не в обмороке, но истерика на подходе, того гляди прорвется слезами и криками, а это последнее дело, «ковбои» подобный аккомпанемент к выстрелам ненавидят… Хотя бывают и любители женского визга…

— На пол, — приказал «ковбой». — Руки за голову. Всем лежать мордой в пол.

Странно, что в коридоре по-прежнему тихо, точно выстрелов никто и не слышал, или разбежались сотруднички. И очень хочется верить, что хоть кто-нибудь из них догадался позвонить «куда следует» и к офису крупной торговой конторы уже мчатся представители приличествующих случаю служб.

Трубка грохнулась о стол, гудки стали громче, кудрявая тетенька всхлипнула, разминаясь, скривила свеженакрашенные губы и поползла с кресла вниз. Причем проделала это на удивление ловко и быстро, точно тренировалась предварительно, но, как заподозрил Олег, было это лишь желанием поскорее убраться с линии огня и вообще ничего страшного перед собой не видеть. Под столом оно как-то спокойнее, это она верно рассудила.

Вторая, бледная, загремела следом за напарницей, падала столь громко и неловко, что едва стул не перевернула, да еще вдобавок врезалась макушкой в столешницу, уже оказавшись в укрытии. Зато поскуливать обе перестали и пропали на фиг с глаз долой, что существенно облегчало дело.

Олег глянул в створку еще разок — точно, позади чисто, теперь его черед. «Ковбой» мыслил синхронно, повернулся всей тушей к Олегу и вскинул оружие стволами вверх.

— И вас тоже прилечь попрошу…

Нет, ну до чего налетчики, или во что он там играет, культурные пошли, так и тянет сказать в ответ «не извольте беспокоиться, я вас не задержу» или что-то в этом роде. Не орет, не матерится, зубами не скрежещет, пены опять же не наблюдается, от него даже водой туалетной пахнет, недешевой, между прочим. У самого полфлакона такой же дома на полке стоит, Маринкин подарок на двадцать третье. Запах совершенно не его, но отказываться неудобно было, а потом и пользоваться пришлось, чтобы опять же не обидеть.