придвинулся ближе. Эйвери не узнала его, но, по крайней мере, смогла войти в лифт, поскольку мужчина предложил проводить ее в офис Джино.
Ты можешь сделать это.
Только не угрожай людям.
Ложь не помогает.
Неприятное чувство вернулось, когда двери открылись.
Охранников было больше. Все они держали руки на пистолетах, готовые выхватить оружие.
— Подожди, леди, — сказал парень. — Дальше ты не продвинешься. Руки наружу.
— Серьезно?
— Ты думаешь, что ты первый человек, утверждающий, что являешься матерью детей мистера Маццы? — спросил он и начал постукивать по ее телу.
— Мне показалось, что это довольно оригинально.
— Большинство женщин просто хотят денег.
— Ох, — сказала она. — Я не гонюсь за деньгами.
Мужчина встал.
— Что тебе нужно?
— У нас с Джино есть соглашение. Мой отец в долгу перед ним, и мне нужно с ним договориться.
Она подняла руки вверх.
— Я не собираюсь причинять ему боль. Я обещаю.
Неужели это говорили все опасные люди? Она не знала.
Мужчина кивнул в сторону коридора.
— Я могу идти? — спросила она.
— Постучи, прежде чем войти.
Она шла так медленно, как только могла, чтобы не было похоже, что она торопится. Это было оно. Через две недели она наконец собиралась увидеться с Джино. У нее даже не было возможности попрощаться. Даже если все закончится ужасно, у нее все равно будет такой шанс. Это было меньшее, что она могла иметь.
Если бы она смогла попрощаться, это могло бы дать ей какое-то завершение.
У двери она подняла руку и постучала.
— Заходите.
Ее сердце сильно колотилось. Она задавалась вопросом, мог ли это услышать кто-нибудь еще.
Толкнув дверь, она вошла в кабинет Джино. Она никогда не была здесь раньше, и, глядя на него сейчас, он выглядел очень могущественным человеком. Его голова была склонена над какими-то бумагами и он лихорадочно писал.
— Что бы это ни было, изложите свою просьбу и уходите, — сказал он.
Он не поднял головы. Он должен доверять своим людям и следить за тем, чтобы никто не принес пистолет, чтобы застрелить его.
Учитывая то, как он с ней обращался, она имела право застрелить его.
Она открыла рот и закрыла его. Сжав руки в кулаки, она знала, что должна быть сильной.
— Я влюблена в тебя, — сказала она.
Это заставило его поднять голову, и когда она посмотрела на него, она ахнула.
Его лицо было покрыто синяками, и теперь она увидела, что одна из его рук была забинтована.
— Что, черт возьми, с тобой случилось? — она бросилась к нему, не заботясь о том, что он сказал.
Он повернулся к ней, когда она обогнула стол и коснулась его лица.
— Похоже, ты наткнулся на кулаки, их так много.
— Это не так уж и неправильно.
Она осторожно прикоснулась к его щеке и поморщилась.
— Допустим, у меня был плохой день в офисе.
— Кто это сделал?
— Работа сделала это. У меня была небольшая проблема, о которой мне нужно было позаботиться.
Он взял ее руки и положил их по бокам.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Джино.
— Ты знаешь, почему я здесь, и я никуда не уйду.
— Эйвери, это не…
— Я влюблена в тебя. Мне плевать, какую жизнь ты ведешь. Ненавижу, что ты выгнал меня, но мне все равно. Я прощаю тебя. Ты можешь дать мне многократный оргазм. Я знаю, что у тебя тоже есть чувства ко мне. Видя тебя в таком состоянии, ты заставил меня уйти, не так ли?
Губы Джино сложились в строгую линию.
— Я не принимаю «нет» за ответ, мистер Мацца. Ты напугал меня один раз, но не более.
— Ты заноза в моей заднице.
— Но я та боль, которая тебе нравится. Теперь ответь на мой вопрос. Ты отослал меня из-за того, что тебе нужно было сделать?
* * *
Джино не ожидал снова увидеть Эйвери. Не тогда, когда он дал своим людям строгие инструкции выгнать ее из дома и позаботиться о том, чтобы он никогда больше ее не видел. Та последняя ночь — это все, что он собирался себе позволить. Ночь, когда он позволил своим действиям сказать этой женщине, что он любит ее, каждый ее раздражающий дюйм. Он не мог произнести эти слова, так как не знал, будет ли он рядом, чтобы рассказать ей, как много. Он получил информацию о нападении Картеля. Людей, которых послал к нему босс, будет недостаточно, и у него не было времени собрать ряды.
В доках он забрал своих людей, и это была бойня. Он потерял много людей и почти свою жизнь. Сломанное лицо и рука были ничем по сравнению с кровавой баней. Картели недооценили их, и им едва удалось выбраться живыми.
Перед нападением он опасался за жизнь Эйвери. Находясь с ним и поддерживая связь, она подвергала свою жизнь опасности. Отправив ее домой, спрятав, уничтожив все следы долга ее отца, он смог каким-то образом защитить ее.
Последние две недели были адом.
Он наконец понял, с чем столкнулся его отец, только Джино знал, что его женщина все еще жива. Он хотел пойти к ней снова и снова, но каждый раз останавливал себя.
С ним у нее не было большой жизни.
Без него она могла бы иметь все.
Он приложил ее щеку, видя слезы в ее глазах.
— Я не должен любить тебя, Эйвери. Твой отец занял деньги. Ты должна была быть для меня всего лишь игрушкой.
Она усмехнулась.
— Но я игрушка, которую ты любишь?
Он сжал губы.
— Ты можешь попытаться притвориться здесь большим человеком, но я тебя знаю. Я была с тобой, когда тебе не приходилось притворяться тем, кем ты не являешься. Не ври мне, Джино. Я знаю,
