Я пытаюсь быть с ней любезным, но она начинает меня немного раздражать. Неожиданно ко мне подходит охранник.
— Простите, господин Кемаль, но господин Аслан приказал вам покинуть заведение, так как вы больше не являетесь сотрудником компании.
Это меня забавляет. Ведь на бумагах я всё ещё финансовый директор. Заявление об увольнении я смогу написать лишь в понедельник. Но так и быть, я всё равно собирался ретироваться.
— Всё в порядке, я ухожу.
Кира идёт за мной, хотя я с ней уже попрощался. На парковке она берёт меня за руку и пытается поцеловать, но я отворачиваюсь.
— Прости, я много выпил. Тебе не стоит растрачивать на меня свой вечер.
Она обиженно хмыкает и уходит, бормоча вслед что-то вроде того, что я тряпка и тюфяк. Я дожидаюсь такси, падаю в него и еду домой. Прямо в гостиной я сбрасываю одежду и иду на кухню, чтобы заварить себе кофе и немного прийти в себя. Не люблю это чувство опьянения, когда ты явно уже выпил лишнего. Голова немного кружится, тело ватное, а мысли бьют по мозгу, будто молот по наковальне, лишь сильнее обостряя горечь и тоску по той, из-за которой перевернулась вся моя жизнь. К моему удивлению, в дверь раздается тихий стук. Может, это госпожа Айше? Я надеваю штаны и открываю дверь. О Аллах, это Елена. Или я выпил столько, что она мне уже мерещится?
38. Берк.
Водитель гонит по дороге нарушая все правила. Я не нахожу себе места от волнения, нервно кручу запонку на рукаве всю дорогу. Мама говорит, что у Османа сильный жар и непрекращающийся кашель, врач сказал, что подозрение на корь. Я должен быть рядом с моим мальчиком, ни приведи Аллах, с ним что-то случится, я не смогу потом жить… от этих мыслей меня всего трясёт как от горячки.
Мы подъезжаем к дому моих родителей, я выскакиваю из машины и бегом несусь к дверям. Меня уже ждут. На пороге стоит Ханде с заплаканным лицом и без своего привычного платка на голове.
— Как это случилось? Как ты это допустила? — сразу же нападаю на неё.
— Ещё вчера днём всё было хорошо, а вечером он начал кашлять и поднялась температура, я подумала, что это просто простуда! — огрызается она. — А где был ты всё это время?
— Я зарабатываю всё это время деньги, чтобы оплачивать семейного врача, которого ты, глупая курица, не удосужилась вызвать, а решила сама поставить диагноз нашему сыну, хотя ты тупее пробки! — ещё немного и я разорву эту полоумную женщину на куски.
Но сейчас не время выяснять отношения. Нужно скорее отвезти Османа в больницу. Отец уже несёт его на руках и передаёт мне.
— Папа, мне было страшно без тебя. — Говорит он слабым голосом.
Эти слова будто нож по сердцу. На меня обрушивается огромное чувство вины, что я не был рядом, когда он заболел, что я не уследил за ним, что вовремя не вызвали врача.
— Всё хорошо, сынок. Сейчас мы поедем в больницу, и тебе помогут. Ты же знаешь, какие у нас прекрасные врачи. Нужно только немного потерпеть и я обещаю, завтра тебе уже станет намного лучше. — Сдерживаю подступающий комок в горле.
— Ты видишь, какие последствия у твоих поступков? — говорит отец, сжимая зубы. Мы так и не успели поговорить обо всём, что произошло. Уверен, он не упустит возможности отчитать меня как следует.
— Это последствия безалаберности матери, — спокойно говорит госпожа Айше. Не верю своим ушам, она всегда защищала Ханде, сколько я себя помню. — И безответственности няни, которую я уже уволила. Берк прав, это могло случиться когда угодно, он ведь работает. А вот чем занималась Ханде, когда у вас лучший семейный врач в городе?
Отец искоса поглядывает на абсолютно невозмутимую маму и замолкает. Ханде начинает рыдать и садится на диван, обнимая подушку.
— Исмаила тоже возьмём с собой. Пусть сдаст анализы, и его осмотрят. — Командую я и выхожу с Османом из дома.
Теперь я приказал ехать водителю быстро, но аккуратно, и внимательно следить за дорогой. Машина родителей едет вслед за нами. В больнице нас уже ждут. Врач забирает Османа на анализы и осмотр, Исмаилу тоже предстоит сдать анализы, но пока он с нами, сидит у меня на руках и прижимается к груди. Ему, наверное, страшно. Я обнимаю его, постоянно целуя в макушку. Ханде стоит поодаль, нервно теребя платок и изредка поглядывая на часы. Наконец у Исмаила тоже берут анализы и осматривают. С ним пока всё хорошо. Уже совсем поздно, сын очень сонный. Осман точно останется здесь на ночь, с ним работают врачи, но говорят, опасности нет. Я вздыхаю с облегчением.
— Пускай Ханде с Исмаилом и отцом едут к нам, а мы с тобой останемся здесь до утра. — Говорит мама, подходя ко мне и глядя, как Исмаил мирно посапывает у меня на руках.
— Я не доверяю этой женщине. Мне будет спокойнее, если ты поедешь с ними. Мало ли что. А я останусь здесь дежурить. — При мысли, что Ханде не уследила за сыном, во мне всё начинает кипеть.
— А где Елена? — вдруг тихо спрашивает мама.
— Не знаю. Наверное, поехала домой. Мне сейчас не до неё. — Отмахиваюсь я. И так тошно, что я не был с детьми эти дни, а был с ней…
— Ты ведь выбрал эту женщину сам. Она не виновата, что ты глупо себя ведёшь. Ты натворил дел, Берк. — Резюмирует мама с недовольным лицом. — Это ещё отец с тобой не говорил. Он не станет церемониться. Он считает, что ты не только разрушил свою семью, но и увёл женщину у брата.
— Что? — мгновенно вспыхиваю я, но тут же немного остываю под грозным взглядом госпожи Айше. — Елена сама выбрала меня. У них не было ничего, кроме неразделённых чувств Кемаля.
— Это ты так думаешь. — Хмыкает мама. — Я согласна с отцом. Твой брат заслуживает счастья. А ты разрушил и своё счастье, и его.
— Никакой он мне не брат! — восклицаю я.
— Если бы не спящий Исмаил на твоих руках, я бы ударила тебя за эти слова! — шипит мне в лицо мама, грозя пальцем перед самым носом. — Только попробуй ещё раз такое сказать. Как неродной нашей семье ведешь себя только ты!
Мама выхватывает у меня из рук Исмаила, идет к отцу и Ханде, что-то быстро говорит им, и они уходят.
Я сижу один в коридоре. Меня переполняет бешенство. Почему все против меня? Когда Кемаль успел занять моё место в
