– Спасибо, что предупредили, – проворчал Крот.
– Потому рекомендую вам все время быть рядом с Ирэн. Не отпускайте ее от себя. Она может зайти за три дерева и заблудиться.
– Хорошенькая новость…
– А когда ей понадобится уединиться в кустах, обязательно привяжите ее, как козу, к веревке.
– М-да, это ужасно, – пробормотал Крот. Я испортил ему настроение, чем немного улучшил свое.
Крот шумно хлебал суп. Я прислушивался – не трещат ли ветки под ногами Морфичева и Ирэн, не раздаются ли голоса. Под конец мне нестерпимо хотелось окончательно изгадить Кроту настроение, нарисовав перспективу общения с Ирэн.
– Иногда по ночам она страдает сомнамбулизмом, – бесстыдно лгал я.
– А это еще что такое? – Крот застыл, не донеся ложку до рта.
– Ходит во сне. Вы не беспокойтесь, для вас она не будет представлять никакой опасности, если, конечно, ей под руку не попадется нож или топор. Но вот сама Ирэн может пострадать – свалиться в пропасть или, опять же, заблудиться в лесу. А потому я бы посоветовал вам окружить место, где будет спать Ирэн, натянутой леской с подвешенными на ней пустыми консервными банками.
Крот хмыкнул и покрутил головой.
– Вы, наверное, все это придумали, чтобы меня напугать, – предположил он. – Для меня это неожиданная новость.
– Конечно, неожиданная, – согласился я. – Откуда вы могли об этом узнать? От Ирэн? Нет. Она сама не знает о своей особенности…
– Ирэн, конечно, ничего бы мне не сказала, – согласился Крот и выпил остатки супа прямо из миски. Аппетитно чмокнув губами, он добавил: – Но если бы какой-нибудь сомнамбулизм за ней водился, я бы сам это увидел.
И я тотчас встретился с ним взглядом. Крот не без удовольствия наблюдал, какой эффект произведут на меня его слова. Смысл их не сразу дошел до меня. Что он хотел мне сказать? Что неоднократно спал с Ирэн? Всю ночь, да еще и в одной постели?
Удар оказался чувствительным. Я едва сдержался, чтобы не кинуться на Крота с кулаками. Конечно, он лжет! Он лжет столь же беззастенчиво, как и я! Никогда он не спал с Ирэн! Он никогда не видел ее спящей или даже дремлющей. Он просто парирует, мстит мне, стараясь ударить как можно больнее.
Я схватил примус и, несмотря на то, что тот еще был горячим, как утюг, затолкал его в рюкзак.
– Зря, – говорил Крот, торопливо вылизывая тарелку и ложку. – Зря вы отказались от супчика. Я буквально физически ощущаю, как мое тело наполняют жизненные силы, как по груди и конечностям разливается живительное тепло. Теперь я готов идти до самого вечера, не зная усталости…
Я едва сдерживался, чтобы не ответить ему какой-нибудь грубостью. Ни слова не говоря, взвалил рюкзак за спину и пошел танком через густой кустарник. Надо терпеть. Осталось совсем немного, какие-нибудь считаные минуты до встречи с Морфичевым. И я не стану произносить прощальные слова и даже не взгляну на Ирэн. Молча возьму геолога под руку, отведу куда-нибудь подальше от Крота и Ирэн, в глухие заросли, окруженные топким болотом, чтобы никто не видел и не слышал нас, и только тогда переведу дух и спокойно обсужу с ним наши дела.
Крот догнал меня. В его рюкзаке бряцала посуда.
– Что ж вы так разогнались! – произнес он, часто и шумно дыша. – Возьмите немного правее… Да будет вам известно, что в течение получаса после принятия пищи физические нагрузки вредны… Да, да, я знаю, что вы хотите мне сказать. Что вы – не мой спасатель, и вам безразлично мое здоровье и самочувствие. Но в связи с этим меня интересует один вопрос: если бы вы были профессиональным врачом, давшим клятву Гиппократа, оказали бы вы мне медицинскую помощь, случись со мной какая-нибудь неприятность? Или спокойно бы созерцали, как я, так сказать, мучаюсь, слабею…
– Тихо! – оборвал я его и так резко остановился, что Крот уперся лбом мне в спину.
Я затаил дыхание. Мне послышалось, что меня позвали по имени.
– Э-э-эй! – крикнул я. – Морфичев!
– Ириша! – не преминул напомнить о себе Крот.
Мы разом замолчали и прислушались. Отозвалась лишь какая-то птица, голос которой напоминал скрип несмазанной двери.
– Наверное, вам показалось, – решил Крот.
Мы двинулись дальше. Мое нетерпение росло стремительно, и я уже не мог думать ни о чем другом, кроме как о приближающемся расставании с Кротом. Я вглядывался в заросли, ожидая увидеть там поджарую фигуру Морфичева и плетущуюся за ним Ирэн. Несколько раз я принял за геолога стоящий торчком полусгнивший пень, свисающую с веток тяжелую листву и тень от дерева, и радость угасала столь же стремительно, как и возникала.
Крот постоянно отставал и жаловался на усталость. Назло ему я еще прибавил темпа, но мое упрямство закончилось тем, что я перестал слышать его шаги за своей спиной. Пришлось остановиться и обернуться. Я оторвался от него на такое расстояние, что перестал его видеть. Я почувствовал себя так, словно в моем желудке лежал килограмм тротила. Мысленно проклиная Крота, я вернулся. Крот, как ни в чем не бывало, сидел на земле, жуя шоколад.
– Я устал, – сказал он мне таким тоном, словно я был в этом виноват.
– Что-то вы слишком быстро устаете, – процедил я. – Может, у вас слабое сердце? Инфаркт миокарда? Стенокардия? Как бы у вас внезапно не остановилось сердце.
– Типун вам на язык! – прошептал Крот и махнул на меня рукой.
Я глянул на часы и не поверил своим глазам. Мы были в пути уже больше пяти часов, и за это время, даже с учетом всех привалов, прошли никак не меньше пятнадцати километров. Если Морфичев и Ирэн пошли нам навстречу и никто из нас не ошибся в направлении, то мы давно должны были встретиться.
Я подошел к Кроту и опустился перед ним на корточки.
– Послушайте, Лобский, – сказал я ему, внимательно глядя в его светло-водянистые, подвижные глаза. – А вы уверены в том, что точно рассчитали направление?
– У вас есть повод усомниться в этом?
– Мы должны были давно встретиться с ними.
– Понимаю. Но почему в качестве слабого звена выбрали меня? Ошибиться в расчетах мог ваш напарник. И вообще, с чего вы взяли, что он обязательно пойдет вам навстречу? Зачем вы ему нужны? У него есть красивая спортивная девушка, да еще и с примусом, и ее общество вряд ли вызовет у него большой дискомфорт…
– Лобский, когда вы начинаете чесаться, у меня возникает желание взять мухобойку и бить вам по рукам! – в сердцах обронил я.
При всей моей ненависти к Кроту я вынужден был признать, что в его словах есть резон. В элементарных расчетах геологоразведчик вряд ли бы ошибся. Значит, стоило крепко усомниться в том, пошел ли он к нам навстречу. Сколько я знаю этого человека? Пару раз виделись, немного пообщались накоротке. Кто знает, как он относится к Игре и ко мне? И как он истолковал сложившуюся ситуацию? Может, он решил, что самое разумное – смириться с непредвиденной путаницей и рвануть к финишу с новым спасателем. Разведчики всегда мыслят рационально. Поиск природных богатств они воспринимают как абсолютную цель, перед которой меркнут аморфные понятия о морали и долге. Да и чем он мне обязан? Почему он должен тратить драгоценное время, приносить в жертву выигрыш только ради того, чтобы избавить меня от Крота?
