решила, что он здесь, если ты тут не бывала? Или бывала? – язвительно спросила она.
– Как я могла сюда заходить, если комната все время закрыта, – смутилась Мария.
Виолетта презрительно прищурилась и вызывающе подбоченившись приняла вид рассерженной цапли.
– Я смотрю, ты лучше меня знаешь, где и что у меня в доме происходит.
– Так вы мне сами сказали там не убирать, – не выдержала Мария.
– Не перебивай, когда с тобой разговаривают, – нервно дернулась Виолетта.
– Не находишь, что ты грубиянка, я скажу Жоре, чтобы он тебя на сто долларов за грубость наказал.
Мария поплыла красными пятнами.
– Да вы что с ума сошли? – плаксиво завыла она. – Какие сто долларов? Вы мне и так копейки платите, зря я согласилась у вас работать, – судорожно всхлипнула она.
Хозяйка гаденько хихикнула.
– Так ты ничего не делаешь, за что тебе платить?
Мария была оскорблена, как хозяйка могла позволить себе надсмехаться над ней, уж этого она никому не позволит, тем более такой законченной наркоманке как эта Виолетта, и ее прорвало. Вставив руки в боки, она лихорадочно затрясла светлыми, выжженными перекисью волосами.
– Да меня на работу каждый взять рад, меня журналисты осаждают. Меня вся страна знает, – как резаная во все горло заорала она.
Виолетта явно издевалась над ней.
– Да ты никак звезда экрана? Что—то я тебя Пенелопа не знаю.
Имя Пенелопа не было знакомо Марии, и она еще больше оскорбилась. – Вы что обзываетесь, права не имеете! А то, что вы обо мне не знаете не удивительно, у вас даже телевизора нет.
Хозяйка громко расхохоталась.
– Чем же ты так прославилась, что тебя все знать должны, может, в рубрике «их разыскивает полиция» разок показали?
У Марии даже дыхание от злости перехватило, и задрожали руки.
– Я до вас у артиста Барятьева работала, вам нечета человек, между прочим, в меня влюблен был, – гордо выпятила она губы. – Так он мне такие деньжищи платил.
Худенькая, высокая Виолетта оперлась о косяк двери и задумчиво скрестила руки на груди.
– Так, насколько мне известно, у Барятьева была любимая жена.
Марию словно плетью огрели. От негодования красные пятна слились в одно и образовали ярко выраженный багровый цвет. Презрительно выгнув уголки рта, брызжа слюной, она завопила
– Да терпеть он не мог эту Надьку, он меня полюбил и ребенка от меня хотел. Это овца ему даже родить не могла.
Виолетта насмешливо сузила глаза.
– Не знала, что ты чужих мужей уводишь, может, моему Жорке тоже родишь?
Мария попыталась справиться с бешенством, охватившим её от последних слов хозяйки, но не смогла.
– Своему Жорке рожай сама, у него столько денег нет, сколько я стою.
– Я передам ему, – угрожающе хохотнула Виолетта и, оторвавшись от косяка, исчезла за дверью.
На Марию внезапно нахлынуло беспокойство. Зря она, конечно, позволила себе расслабиться. Наговорила всякого лишнего, а этих людей она не знает, тем более людей с такими странностями, еще сделают ей какую-нибудь гадость, например, не заплатят. И, решив исправить оплошность, она бегом бросилась за Виолеттой.
На кухне хозяйки не оказалось, и Мария кинулась к ее спальне. Но и там Виолетты не было, в растерянности Мария заметалась по нижнему этажу и столкнулась с ней, выходящей из ванны.
– Ой, простите меня, я вам наговорила черте чего, – загалдела она. – Просто я мобильник потеряла, расстроилась.
Виолетта уставилась на нее неподвижным взглядом и вдруг хрипло рассмеялась.
– Что испугалась? А что правильно, Жорку надо бояться, он знаешь какой… – Легонько, по—свойски толкнув её в бок, она скомандовала. – Ладно, пойдем, кофе мне сваришь, и расскажешь про Барятьевых, мне жуть как интересно, а то в доме такая скукотища.
Глава 33. Дух Наденьки предостерегает
В субботу все обитатели дома в полночь собрались в гостиной. Первой приковыляла Зина и сразу уселась за стол. Вскоре подтянулись и остальные домочадцы.
Глухая, ненастная, неприютная, осенняя ночь с дикими завываниями ветра своей атмосферой зловещей таинственности очень подходила для общения с потусторонним миром. Марфа зажгла свечи и, дождавшись боя часов, после последнего удара подошла к окну и открыла форточку. По комнате пронесся сильный порыв ледяного ветра, и взметнув вверх темно-зеленую бархатную портьеру, мгновенно задул свечи.
Все оцепенели. Первой опомнилась Марфа, нащупав в кромешной тьме спички, она опять зажгла канделябры.
Пламя высветило сосредоточенные и в то же время встревоженные лица участников оккультного мероприятия. Марфа протянула ладони Зине и Александре, все остальные тоже взялись за руки и образовали круг в центре стола.
Подняв вверх глаза, Марфа отрешенным взглядом уставилась в потолок и протяжным голосом произнесла.
– Мы устремляем всю свою энергию для того чтобы вызвать дух Надежды Барятьевой. Все свои мысли мы устремляем к духу Надежды и просим прийти его к нам. Дух Надежды приди к нам.
Присутствующие устремили свои взгляды в центр стола на деревянную стрелку.
– Дух Надежды приди к нам, – повторила несколько раз Марфа. – Если ты здесь дай нам знать.
Все, кроме Марфы напряглись и с некоторым испугом глядели перед собой в пустоту. Рука Зинаиды занемела, и она разжала пальцы. В этот момент деревянная стрелка дернулась и завертелась.
– Марфа разомкнула круг и дотронулась до деревянной стрелки. Та сразу остановилась.
– Ты дух Надежды Барятьевой?
Стрелка под пальцами Марфы бешено закрутилась и остановилась напротив слова «да».
Зинаида возбужденно заерзала.
– Можно я спрошу?
– Нет, – резко оборвала её Марфа. – Когда можно будет, я скажу. Дух Надежды ты хочешь нам что-то сказать?
Стрелка немедленно показала слово «нет». Тут опять возникла Зинаида.
– Видите, она, то есть он, дух не хочет ничего говорить, ну можно тогда я задам свой вопрос?
– Почему ты? – влезла Павлина. – У меня тоже важный вопрос, первая я.
– Прекратите, – шикнула на них Марфа. – Так нельзя, дух Нади может обидеться, уйти и никогда не вернуться.
– Тогда вы сами у нее спросите, где клад находится? – шепнула ей на ухо Зинаида.
Сердито покосившись на нее, Марфа прошипела.
– Не мешайте, – и, сдвинув брови, продолжила. – Дух Надежды в прошлый раз ты хотел что-то сообщить нам?
– Да ты просто спроси, кто её убил? – подсказала Павлина.
В этот момент стрелка опять завертелась, время от времени останавливаясь
на разных буквах. Марфа еле успевала произносить их вслух, а Павлина из букв складывала слова. Получалась какая-то белиберда. Вначале дух выдал. – «Попляше…»
– Что такое? – возмутилась Павлина. – Что она говорит? Бред какой—то.
– Тихо, – окончательно рассердилась Марфа. – Иначе я прерву сеанс.
– Все зашикали на Павлину, и она с недовольным лицом замолчала.
Стрелка же не останавливаясь, мелькала, кружась по кругу.
– Попляшете, –
