Книга Мое сердце – бензопила - Стивен Грэм Джонс

в плечи, идет назад по своей улице и усмехается. В общем и целом ночь закончилась удачно. Харди запросто мог конфисковать ее бумаги, и тогда ей пришлось бы залезать в одну из школ, где есть принтер, чтобы снова все распечатать из почты, и, кто знает, она вполне могла бы наткнуться на Фарму, протиравшего объективы своих невидимых камер.

Нет уж, не надо!

Джейд с независимым видом пересекает лужайку перед домом – как Холден Колфилд из «Над пропастью во ржи». Насколько она знает, никто в их школе не перенял ни походку, ни стиль этого персонажа – походкой а-ля Холден Колфилд пользуется только она.

Джейд поднимается на обшарпанное крылечко, бредет через гостиную, словно через полосу препятствий – отец демонстративно ставит на паузу «Ночь охотника», давая ей пройти, – а потом у себя в комнате напяливает на голову наушники, придвигает ближе маленький телевизор и включает кассету с «Попутчиком». Потом можно поставить «Школьный бал-2», но ее так и тянет вернуться в гостиную, хоть краешком глаза глянуть на «Ночь охотника», может, тамошний замшелый проповедник похож на Иезекииля? Может, его появление на экране в ее доме – не случайно, и ей не стоит сбрасывать со счетов Утонувший Город, вдруг слэшер явится оттуда? На своем тринадцатидюймовом экранчике она ставит на паузу «Попутчика» Рутгера Хауэра и пытается подслушать, что там вещает Роберт Митчем на экране в двадцать семь дюймов, но это не так просто, и какая-то ее часть словно переносится на кушетку в гостиную, где отец осторожно укрывает ее одеялом.

Джейд решительно трясет головой, отгоняя эту картинку, и ищет среди своих видеокассет ту, на ребро которой много лет назад приклеила желтую тыквочку, – это «Хеллоуин», именно его она посмотрит перед тем, как уйти в небытие, именно под него заснет. Когда она открывает глаза, за окном почти полдень, значит, вылазку по протыканию мусора она проспала. Да и хрен с ней. Один день мусор обойдется и без нее. Вряд ли Фарма следит, отмечается она или нет. Камеры Фармы больше интересуют ее округлости. Джейд ежится, представляя его похотливые глазки.

Она берет картонную коробку и без особой спешки – в доме пусто, как в могиле, – заворачивает в старые штаны драгоценную кассету «Кровавый залив», обвязывает розовой ленточкой, чтобы не загремела под ногой Тиары Мондрагон, если та ее пнет, как таракана.

Джейд сворачивает в стопку свои бумаги, и вместо того, чтобы спрятать внутри кассеты с «Кровавым заливом», сует толстую пачку под бантик ленты, как подробное письмо, какими обмениваются пылкие словоохотливые девушки – про парней, про косметику… о чем там нормальные девушки болтают. Потом она одевается, топает по грязи вокруг озера, по хребту плотин, и через сорок пять минут, запыхавшись, поднимается на причал Терра Новы, готовая стучать во все, похожее на дверь.

Но где же яхта… Ее нет?

Джейд медленно оглядывает озеро. Где можно спрятать такую громадину?

Оказывается, в Кровавом Лагере, которому она салютовала по пути сюда, с вершины обрыва.

– Не поняла, – бурчит Джейд с искренним возмущением, – с чего их понесло в Кровавый Лагерь?

Она подходит к краю причала, будто лишние десять шагов помогут ей разобраться, и наконец понимает, что стройка в Терра Нове совершенно опустела. Второй четверг перед Четвертым июля – неужели в Айдахо какой-то праздник? Вроде бы нет, а хоть и праздник, Основатели с радостью заплатят по праздничному тарифу.

Куда же все подевались?

Джейд прикрывает глаза и щурится, чтобы лучше видеть, – яхта пришвартована прямо у пристани перед Кровавым Лагерем, той самой, с которой ныряли дети, чтобы заработать значок ныряльщика.

Смысл? Ноль целых ноль десятых. Джейд рассеянно оглядывается по сторонам, видит почтовый ящик – именно в него сует почту Дэн Дэн, именно сюда он тащится через все озеро. Джейд запихивает в ящик, как бомбу, штаны, ленту и пачку листов – задание выполнено. Теперь надо выполнить другое задание, кое-что разведать.

Через двадцать минут она, запыхавшись, залезает на меловой обрыв позади Кровавого Лагеря и смотрит вниз. Там Харди, его глиссер, как обычно, вонзился в берег, и два его помощника рыскают вокруг с мешками для мусора. Тут же полиция штата, какой-то долговязый малый в одежде смотрителя парка, а на пристани, завернувшись в одеяло, сидит Лета, сбоку ее обнимает Тиара.

Джейд наклоняется вперед, оглядывая открытое пространство. Она и правда, когда училась в средней школе, закопала здесь тяжелый двузубый топор, так сказать, впрок. И еще потому, что украла его. Вряд ли Харди стал бы поднимать все наличные подразделения и привлекать гражданских из-за того, что недоучившаяся уборщица из Пруфрока посоветовала заглянуть под половицы в хижине номер шесть.

Или стал бы?

Джейд высовывается еще дальше, мягкий мел осыпается под правым ботинком и… Лета в одеяле, ненавистная мачеха ее утешает.

Почему?

Что стряслось?

Еще одно убийство, предполагает Джейд и чувствует на себе чей-то взгляд.

Она смотрит вниз, по сторонам, и наконец обнаруживает Тео Мондрагона в шортах цвета хаки и расстегнутой рубашке, словно он не успел привести себя в порядок. Словно выбежал, услышав крик. Джейд так и видит, как он направляет свою чудовищную яхту через озеро, не тратя времени на проверку глубины, не заботясь, что кувшины и стаканы в каютах сыплются на пол.

И вот он стоит возле Кровавого Лагеря, прижав к уху телефон, и смотрит на Джейд, на ее обесцвеченные волосы. Фиолетовый оттенок смылся, наверное, она превратилась в пепельную блондинку, чем и привлекла его внимание.

Джейд отступает, и снова, балансируя, как на канате – ухватиться не за что, – перебирается через хребет плотины, бежит до самого дома, и грудь вздымается в такт шагам… весь следующий час она красит волосы в иссиня-черный цвет сапожным кремом: ничего более подходящего дома не найти. На выходе – сущий кошмар. Раковина выглядит так, будто в ней взорвался демон, будто решить эту проблему может только звезда ужастиков Бен Аффлек.

Да только где он, Бен Аффлек? Откуда ему здесь взяться?

Джейд достает принадлежности для уборки и целый час в кои-то веки наводит порядок. По идее, волосы должны высохнуть, но они липкие и жирные. Она выходит во двор, берет шланг, уксус, втирает в голову спирт, но ничего уже не исправишь. Вороново крыло вкупе с бесцветным, выгоревшим крысиным гнездом, в которое превратились ее волосы, дало диковинный оттенок оранжево-коричневого, смесь моркови с блевотиной. Кое-где пробиваются черные усики, и скальп похож на старую лакированную туфлю, такую дешевую, что на солнце она полопалась.

Да какая разница!

Вот и пусть все опускают глаза, шипит Джейд, подбадривая себя, и бредет в свою комнату, роется в поисках бумаг, которые стоит подсунуть Лете, а потом, потом – надо решить, какой фильм