— Тебе хорошо?
— Искры из глаз скоро полетят…
Значит, хорошо. Сквозь зубы рычу, обнимаю, крепко прижимаю к себе Айяну. Замираю.
— Эмин?
— Что?
— Ты не двигаешься, но… твой член… мамочки… он пульсирует. Дергается внутри. Ой…
— Я кончаю в тебя… Якутка.
Шепчу ей на ухо и снова оставляю метку на своей женщине. В моей женщине. Отстраняюсь, чувствую, как затекли мышцы до камня. Пока ебал не чувствовал.
— Госпожа Хамарова, извольте сполоснуть член своими северными ручками.
Пытаюсь флиртовать, но Якутка этого не понимает, однако, не спорит. Я выхожу из джакузи, оборачиваю полотенцем бедра.
— Эмин… — тихонько лопочет, — отнесешь меня в комнату? Устала.
— Отнесешь.
***
Утром, когда Хамарова еще спит, я поднимаюсь с постели и накрываю девушку одеялом. Бесшумно двигаюсь к шкафу, достаю брюки, рубашку, ремень. Одеваюсь. Умываюсь, чищу зубы мятной пастой, потому что клубничную выпросила Якутка. На первом этаже в кипятке растворяю три ложки кофе, беру чашку и с сигаретой в зубах подхожу к окну.
На территории по моему приказу уже стоят десять лучших бойцов. Они вооружены и максимально сосредоточены. Сегодня я оставляю на них Хамарову. Перед выходом проверяю все окна на наличие открытых форточек, тайных лазеек ушлой Якутки. У порога беру ключи от машины и запираю дверь на замок.
— Командир, бойцы на позициях!
— Вольно, Бивень. Непрерывно обходите территорию. В дом не соваться, даже если Якутка устроит там пожар.
— А может?
— Не сомневайся.
Передо мной распахивают ворота, усаживаюсь в авто и мчу в особняк лидера. Хоть что-то есть годного в нашей тирании и ежесекундной борьбе за собственную шкуру — страх. Людская опаска появится раньше срока перед богом.
Поэтому ненавязчивый звонок Грома в Загс как бы случайно подвинул дату росписи Васнецовых, чтобы беспрепятственно оформить внезапную и пылкую любовь одного уважаемого человека. Даже документы заранее привозить не надо, все сделают по факту.
Работники, конечно, отнекивались, но, когда Гром заявил, что в таком случае отправит жениха к ним лично на переговоры, тут же согласились. По третьему паспорту Ибрагима Арсанова знают как прославленного мастера спорта по боксу. Элитного, но жестокого. Им же часто в голову удары приходятся. А боксер и сорваться может, разжечь всех и пустить по ебеням. В общем, напор криминального авторитета и отмороженного бойца взяли верх.
Сбавляю скорость и останавливаюсь рядом с особняком Громова. Здесь я чувствую себя свободно, квадраты стали для меня вторым домом. Поправляю рубашку, марширую во двор, поднимаюсь по ступеням, захожу внутрь.
Кроме тещи, семья Громова в полном составе бодрствует, расположившись в гостиной. Мать Вероники никогда не встает раньше полудня. Говорит, сон омолаживает, поэтому усердно сохраняет остатки былой роскоши. Но я даже рад, что не придется снова выслушивать ее бредней “как правильно”. Удивляюсь терпению лидера.
— Замут! — подрывается с дивана Вероника Сергеевна, еще в махровом халате, но уже с макияжем и прической. — Я нашла в городе очень хорошую певичку. Не голос, а мед. Послушаешь? — тычет пальцем в ноутбук.
— Нет уж, — жму руку Грому, усаживаюсь рядом, достаю телефон. — Вот этот выступать будет.
— Ох… Да ты что? Он же из столицы. Занятой, наверное, на гастролях.
— Ничего, на Евровидении лялякал и у меня на свадьбе будет. — Ухмыляюсь. — Сомневаешься в моих дипломатических способностях, Сергеевна?
— Я не поощряю ваших с Артёмом методов! Ресторан уже выбрал?
— Самый лютый — “Империя”.
Лидер молча наблюдает за мной со стороны, но не выдерживает:
— Не слишком ли много затрат на одну девку? Замут, ты понимаешь во сколько филок обойдется этот кутеж?
Понимаю. Но поступить иначе не получается. Никак.
Размышляю пару секунд, чтобы составить убедительный ответ для Грома:
— Пусть узрит наш статус.
— Нахуя? Я не узнаю тебя боец.
Сергеевна хоть и терпеть меня не может, но тактично переводит разговор и снова подзывает к ноутбуку.
— Раз ты у нас щедрый, то можешь нанять стилиста из Москвы. Он профи и сделает из Айяны настоящую царицу.
Хмурюсь.
— На педика похож. Сергеевна, да он только намалёх красотой тебе уступает. Подбрось такого пацанам, перепутают. Все очко раздолбят. Нет!
— Так проконтролируй, чтоб не тронули. Замут, лучше его не найти. Берет дорого, но у него золотые руки…
— Голубые! Ты подрываешь мой авторитет, Вероника Сергеевна.
Жена Грома злится, но и меня понять можно. Вероника нервно отхлебывает чай, дабы было легче продолжать со мной перепираться:
— Он и тебя может в порядок привести…
— Нет уж, — перебиваю, — я к Люде записался. Этого заказывай, так и быть.
Сдаюсь, потому что в женской моде Веронике равных нет. Громов сдержанно поднимается с дивана, шагает к порогу, на ходу достает из кармана сигареты.
— Поехали, Замут, в мой ювелирный бутик, выберешь кольцо для своей зазнобы. Будет вам свадебным подарком.
Иду следом, дистанционно завожу тачку с брелка.
— Гром, мы двинемся за цацкой, только алмазы я брать не хочу. За рубинами поедем, мне нужно особое украшение.
— Палишься, боец.
Усаживаемся в кроссовер, на полной скорости летим в центр. Нужно не только купить цацку, но и успеть отдать ее нашему ювелиру на выточку гравировки знака бесконечности. Каждая собака в городе знает, каким людям принадлежит эта символика. И делаем мы так не ради понта, а для безопасности.
Если Хамарова не дрянь и сможет заслужить уважение среди бойцов, то в случае моей смерти она не останется без поддержки. При любом наезде или кипише стоит Айяне показать гравировку обидчику, как все проблемы тут же отпадут. Супруга Грома тоже носит такое кольцо.
И моя будет. Жена. Жаль, что фиктивная.
От ювелира я возвращаю Громова домой, но просто так лидер не прощается:
— Роспись послезавтра?
— Ну.
— Веронику Сергеевну, дочь и тещу к тебе отправим. Пусть помогают со сборами. Ты мне нужен здесь.
— Кто-то опять бунтует?
— Да, ты, Замут. Якутка плохо влияет на тебя, ведьма. Доброта — неподходящее качество для моего заместителя. Главного бойца. Лучшего наемника. Ликвидатора.
— Брось, Гром!
Отмахиваюсь, но лидер по-прежнему серьезен:
— Не вынуждай меня сделать с тобой то, что делал покойный Давыдов, когда был при власти.
