Причитает Хамарова, сикатит своими бесящими голыми ногами в такт моих шагов. Лояльным это как? Я не знаю такого слова.
Оглядываю бойцов ниже рангом и вскипаю. Спускаю свою руку с шеи Айяны на жопку и прикрываю просвечивающие красные трусы. Три нитки блять. Она специально изводит меня. Сучка такая.
— Бивень, пасть захлопнул!
Ору и увожу Хамарову на улицу. Не хватало, чтобы после нашего приезда еще неделю дрочили, вспоминая Якутку. Надо бы организовать бойцам шлюх.
Заталкиваю Айяну в машину и уже хочу взять право брачной ночи без штампа в паспорте, коих у меня предостаточно. Десять штук не считая загранников. Пожертвую одним ради Якутки. Я завожу мотор и через зеркало заднего вида встречаюсь с глазами Айяны. Она, как всегда, в образе невинной, хлопает своими белобрысыми ресницами.
— Поедем завтра к полицаям. Скажешь — все документы в аэропорте спиздили.
Говорю так, чтобы она поняла. Не только причину моего указа, но и следствие. От хитрожопой Якутки можно ждать любой выходки, вплоть до стукачества о похищении прямо в ментовском отделе. Я ей не доверяю совсем. Но хочу до бешенства. С первого дня хочу, как только увидел в доме Тамерлана.
Я говорю, а она напрягается, чего-то боится.
— А вдруг меня выследят?
— Кто?
— Люди брата…
— Мы всех перебили. Всех. — Девушка снова темнит, но вроде соглашается. Может не соглашается, хрен знает. — Без финтов. Ты меня услышала? Не кивай головой, я должен быть уверен, что мои слова задержалась в твоем умишке, а не как обычно.
— Да! Считаешь меня за идиотку? — Хамарова нервничает. Обожаю, когда она злится. Именно в эти моменты Якутка скидывает все притворные роли и становится собой. — Эмин! Почему молчишь?
— Задумался о свадьбе. Пожалуй, сделаю тебе подарок, НЕВЕСТА. Я лично возьмусь за организацию.
— Вот это больше всего и пугает.
— Под моим руководством три сотни пацанов, пятьдесят наемников. Я уже не говорю о низких шохах. Сомневаешься?
— Ты у нас тут власть имеющий… — отмахивается своей бесящей ручкой и надувает губы.
Я бы мог приказать Хамаровой называть меня господином, но останавливаю тачку рядом с домом. Со мной Якутка смелая, гордо выходит из кроссовера, не дожидаясь, топает во двор. Надо бы сбить с нее корону. Бесшумно двигаюсь следом, оценивая бледный северный зад в стрингах. Лично их выбирал, а теперь содрать хочется.
В доме я швыряю на полку ключи и мысленно прикидываю план на завтра. Ни Гром, ни я тянуть со свадьбой не намерены. И организация пройдет быстро, но так как мне надобно. Айяна оставляет башмаки у порога и виляя бедрами поднимается в спальню.
— Стоять Хамарова, — парализую ее на девятой ступени, — разворот и в ванную.
— З…зачем?
— Отмываться от Грома.
Якутка смотрит на меня странно, возможно, это действительно странно, но я не могу спокойно находиться с девушкой зная, что ее лапали не мои руки. Пусть и чисто формально. Все равно корёжит.
Айяна не перечит, а покорно спускается обратно, на ходу расстегивает пуговицы, ремень. Кидает вещи на пол, и быстро скрывается в ванной. Я шагаю в кухню и слышу шум воды. Открываю холодильник, вискарем промачиваю глотку и слышу шум воды.
Стягиваю футболку, комком бросаю на диван. Усаживаюсь, расшнуровываю берцы. Прислушиваюсь. Блять. Снимаю штаны вместе с бельем, решительно двигаюсь к Якутке.
Глава 14
Дверцу она не заперла, если бы и заперла, не помогло. Распахиваю полотно и сначала в ванной появляется мой член, потом я. И мы оба готовы опять натянуть Хамараову. Останавливаюсь напротив джакузи, вижу, как Айяна зажмурившись поливает себя из лейки.
Хотя язык не поворачивается называть ее этим именем. Внешне она русская. Может украинка. Точно не брюнетка с раскосыми глазами. Я не генетик и удивляюсь, откуда вообще знаю это понятие, но в случае с девушкой Якутией веет лишь словесно. Тогда зачем Тамерлан скрывал ее?
Даже последний уцелевший вражеский головорез с утюгом у щеки клялся, что Айяна действительно дочь Якута. Потом я выключил утюг, конечно же. Обтер от припеченной крови, чтобы Вероника Сергеевна не заметила. Неважно.
Продолжаю стоять напротив джакузи и беру в руку член. Толкаюсь в ладонь, уже представляя Хамарову.
— Как пóшло, Эмин…
Замечает шевеление и вздрагивает. Айяна пугается, смотрит на меня как монстра. Чудовище.
Прикрывается.
— Радоваться должна, что мужики на тебя дрочат.
Вгоняю в краску еще больше, но было бы лучше вогнать член. На это есть свои причины.
— Неужели я так сильно тебя возбуждаю?
— Ты возбуждаешь меня всегда. Даже с утра, после того как на ночь нажрешься соленой рыбы, а потом отеки свои отпариваешь.
— О, господи…
Охает Якутка. Я выпускаю член и за пару шагов оказываюсь внутри джакузи. Касаюсь мокрой талии Айяны, прощупываю изгибы. Рассматриваю розовые соски, на них еще остались капли от воды.
— Разворачивайся, Якутка.
— Нет, подожди, ай! Что ты делаешь?
Не дожидаясь ответа, давлю на Хамарову и усаживаю раком. Сам становлюсь на колени позади и наблюдаю, как она с волнением цепляется за борта джакузи. Провожу ладонью между ее ног, искушаюсь, разглядываю, раскрываю. Влажными пальцами ласкаю клитор, неторопливо проникаю внутрь.
Почувствовав меня, Хамарова не сдерживает стона, забываясь, робко насаживается на пальцы, позволяя иметь себя. Сейчас ее тело подготовлено горячей водой, и я не принесу Хамаровой дискомфорта. Якутка откровенно сжимается, когда я постукиваю членом по ее ягодице, мажу головкой по губам. Напрягая пресс, с легкостью проскальзываю вглубь, на секунду подвисаю, ощущая вязкий жар и грядущий экстаз.
Трахаю ее медленно и глубоко, упираюсь рукой ей в поясницу. Под сладкие крики удовольствия Айяны превозношу ее к небесам. Я хочу, чтобы Хамарова орала так чаще. Забываюсь сам, и под аккомпанементы из стонов ебли обхватываю девушку за горло, подтягиваю к себе, не прекращая плавно ласкать членом. Зарываюсь носом в ее волосы, руками растираю груди.
— Крышу сносит от твоего запаха…
Я беру Хамарову и ощущаю течь. Она тоже хочет меня, неистово. Но почему-то боится в этом признаться. Сминаю мягкие груди жесче, прикусываю бледное плечо.
— Соски горят…
Задыхаясь, шепчет Айяна и я понимаю, что упустил контроль над своей силой. Очень сложно сдерживаться, чтобы не начать тискать Хамарову в полную мощь. Я не хочу ей переломать кости. Заглушаю свою похоть, заглушаю возможную боль Айяны стимуляцией клитора и ускоряюсь. Ударяюсь бедрами о ее зад, напрягаю пасть, чтобы самому не выпустить стона.
