не помню. – Я думаю, ты боишься открыться, потому что боишься, что тебе сделают больно, потому что ты – и я уверена, что это точный медицинский термин – ебаная трусиха.
– Окей, так, во-первых, я не трусиха. Только на этой неделе я спасла мир от подземных биотеррористов.
Лиззи сморщила лицо в свою фирменную сердитую гримасу «кому-не-похрен».
– Ага, но это для тебя как за хлебом сходить. У тебя есть суперсила и фотонные пушки. Серьезно, не пойми меня неправильно, круто, что ты это сделала, но когда в последний раз ты делала что-то, что тебя на самом деле пугает?
Это история о супергероях, ну, типа того. Я хочу сказать, наверное, это то, что всем интересно – невероятные суперспособности и колоритные злодеи, и то, как мы работаем сообща, чтобы искоренить зло и все такое, – но на самом деле это история о рок-группе. Когда все еще не полетело к херам, Клэй часто говорил, что не собирался становиться супергероем; он просто хотел быть рок-звездой. Ну, то же самое можно сказать и про меня, наверное, хотя я даже рок-звездой не хотела становиться. Я просто хотела бухать.
Мне было двадцать три, я жила в районе Мишен[12] и сводила концы с концами, работая хостес в ресторане, который специализировался на блюдах с оливками. У меня была пара летних платьев, в которых я выглядела не так уж ужасно, и все было в порядке, типа по-депрессивному в порядке, типа все было настолько в порядке, что я хотела убить себя. Я каким-то образом привыкла играть на клавишных в одном альт-фолк/фузз-панк/шугейз-кор-квинтете под названием «Подающие надежды», и, наверное, у нас что-то получалось, раз мы получали кучу лайков в инстаграме, а люди обращали на нас внимание и писали хорошие рецензии в блогах об инди-музыке, изданиях типа SF Weekly и так далее, и мы поговаривали о том, чтобы поехать в тур.
У Клэя (барабаны, каубелл[13]) были друзья в Портленде, и он думал, вдруг они смогут организовать нам выступление там, и тогда мы могли бы устроить что-то вроде целого тура по северо-западному побережью. Я никогда не была в Портленде, и у меня в запасе было несколько выходных в Why not Take Olive Me[14], и все как-то сошло на нет с той девушкой, с которой я встречалась (чем меньше я о ней скажу, тем лучше), поэтому я была всецело за, даже несмотря на то что я часто задумывалась, может, «Подающие надежды» были не так уж хороши – в смысле, может, они вообще не были хороши.
«Меня так достала вся эта тема с туром, – сказала Джоэлла (солистка, в каждой бочке затычка). – Я часто гастролировала с предыдущей группой. Вы тратите кучу денег на бензин, постоянно играете в пустых барах, а потом возвращаетесь домой, и никто вас уже не помнит. Мы должны сосредоточиться на создании фан-базы в Заливе, пока здесь есть какая-то движуха. Кроме того, – добавила она, – в Орегоне отстойно».
Поэтому мы не поехали в Портленд.
Вместо этого мы остались в Сан-Франциско и играли на разогреве у группы «Срал-ебал Карате» в Brick & Mortar Music Hall, опять, и я пыталась понять, как я на самом деле хочу жить, потому что я была вполне уверена, что так я жить точно не хочу. Почему-то мне всегда казалось, что я особенная и была послана в мир, чтобы сделать что-то важное и великое, но чем дольше я жила, тем яснее становилось, что не-а, я вроде как обычный человек, такой же, как и все.
В это же время Матт Вонг рассказал нам о Битве групп, которая проходила неподалеку от озера Тахо. Матт был знакомым Лиззи по колледжу; он называл себя нашим менеджером, но в основном это выражалось в том, что он приходил на наши выступления в галстуке и покупал нам выпивку.
У нас вроде как уже была своя постоянная публика – Кэтлин, девушка Лиззи, странный дядя Айрис, который постоянно носил капитанскую фуражку и просил называть его Моряком (добро пожаловать в Сан-Франциско), и примерно с полдесятка парней, каждый из которых был уверен, что встречается с Джоэллой, – но иногда единственным слушателем на концерте был Матт: он сидел на диване в самом конце зала и тупо улыбался, когда мы играли «Сильно вряд ли», будто он никогда раньше не слышал эту песню. Больше всего нас поражало то, насколько он был славным: он всегда первым спрашивал, не замерзла ли ты и не хочешь ли одолжить его пальто, а еще – может ли он купить тебе выпивку.
– Вам правда стоит поучаствовать в этой Битве групп, – сказал Матт. – Я считаю, нам стоит мыслить масштабнее, не ограничивать себя только Заливом.
– Ой, неужели? – сказала Джоэлла. Она, как вы можете себе представить, не пришла в восторг от этой идеи, но у семьи Айрис (соло-гитара, голос разума) был домик неподалеку от озера, где мы все могли остановиться. Возле домика раскинулся старый заброшенный правительственный испытательный полигон, так что все это казалось клевым поводом выбраться из города.
Мы загрузились в фургончик Клэя (все кроме Матта, который – и он сделал все, чтобы мы об этом знали, – хотел поехать, но у него были срочные дела по работе, что нас полностью устраивало, поскольку – и Джоэлла сделала все, чтобы он об этом знал – Матт не был членом группы). Мы добрались до домика довольно поздно и сразу же принялись пить у костра.
После нескольких бутылок пива я заметила, что Лиззи ушла в дом. Я нашла ее на кухне: опершись на столешницу, она отдирала этикетку с бутылки пива.
– Что происходит? Каждый раз, когда ты пьешь, ты становишься такой странной и мрачной, – сказала я. – Не будь странной и мрачной, Лиззи.
Она покачала головой и отвела взгляд. Затем поморщилась и махнула рукой – жест в духе «Я не хочу напрягать тебя своими проблемами», который ты обычно демонстрируешь лучшему другу, который, как тебе известно, ничего не хочет больше, чем напрягаться из-за твоих проблем.
– Лиззи, что?
– Мы с Кэтлин расстались.
– О боже, ты в порядке?
– Все нормально, – сказала она, явно показывая, что все ненормально. Достала еще одно пиво из холодильника.
– Что произошло?
– Не знаю. Просто я все думаю и думаю, это не должно быть так сложно, понимаешь? Но я вечно все усложняю. Но, опять же, она сама виновата, что нарушила первое правило рок-н-ролла.
– Что за правило?
Я долго наблюдала за тем, как она
