Книга Неизбежный - Кристен Граната

Не могу дождаться, когда закончится этот вечер.

* * *

— Я НЕ ЧУВСТВУЮ НОГ!

Грэм кладет мои ноги к себе на колени и расстегивает ремешки, которые застегнуты вокруг каждой лодыжки. Снимая с меня туфли, он позволяет им упасть на пол лимузина и начинает впиваться большими пальцами в подошву моей левой ноги.

— О, Боже, — бормочу, откидывая голову на спинку сиденья. — Это невероятное ощущение.

— Я буду тереть их всю ночь, если ты будешь продолжать издавать подобные звуки.

Хихикаю и поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.

— Я так рада, что сегодня вечером ты был рядом.

— Я бы не хотел быть где-нибудь еще. Должен был видеть, как ты сияешь сегодня вечером. Ты действительно изменили жизнь этих семей к лучшему.

— Надеюсь на это.

— Ты притягательная женщина, Эва.

Мы молча смотрим друг на друга, пока водитель выезжает из города в Бруклин. Огромные руки Грэма продолжают массировать мои ступни, и издаю тихий стон, чтобы дать ему понять, как это приятно.

Его глаза приобретают темный оттенок лесной зелени, и мои бедра сжимаются в предвкушении. Руки скользят вверх по моей ноге, потирая лодыжку, голень, икру, и он опускает губы вниз, чтобы проследить за каждым своим прикосновением.

Мурашки пробегают по коже, когда рот Грэма касается моего бедра.

— Ложись.

Я делаю, как он приказывает, укладываясь поперек длинного сиденья. Грэм поднимает мою ногу, чтобы закинуть ее себе на плечо, и опускается передо мной на колени. Не сводя с меня глаз, он продолжает свое восхождение, целуя внутреннюю сторону моего бедра. Щетина на его лице слегка царапает меня, но парень высовывает язык, чтобы успокоить ожог.

Мое дыхание прерывается, хотя он даже не раздел меня. Я вся дрожу, а все, к чему он прикасался, — это моя чертова нога. Мы так долго ждали этого момента, что кажется, я не вынесу больше ни секунды его дразнящей пытки.

— Эта щель убивала меня всю ночь, — бормочет он. — Зная, что под тобой ничего не было… — Его слова обрываются, когда его пальцы скользят под мое платье, приподнимая ткань.

Я раздвигаю колени, обнажаясь перед ним, умирая от желания понаблюдать за его реакцией.

— Чееерт, — хрипит он, его взгляд прикован к моему самому чувствительному месту. Он облизывает губы, проводя большим пальцем по моей влажности. Грэм переводит взгляд на меня, прося разрешения делать все, что ему заблагорассудится.

Я приподнимаю бедра в знак согласия, и терпение Грэма лопается, как веточка. Он сжимает двумя горстями мою задницу и подносит меня к своему рту. Его язык проходит весь путь вверх по моему шву, кружа над клитором, и скользит обратно вниз только для того, чтобы повторить долгое, томное движение снова. Он расплющивает свой язык, чтобы он стал мягким и широким, задевая по пути каждое нервное окончание, пока ласкает меня.

Мои руки взлетают к его затылку, удерживая его в плену между моих бедер, чтобы у него не осталось сомнений в том, хочу ли я, чтобы он продолжал.

— Грэм, — хнычу я, выгибая спину. Мои бедра покачиваются синхронно с его языком, когда я бесстыдно трусь о его рот.

— Ты такая аппетитная, — говорит он.

— Такая чертовски милая.

Не могу сдержать стонов, приближаясь к краю. Грэм тоже стонет, гул его голоса вызывает восхитительные вибрации на моей коже, пока он наслаждается мной.

Он просовывает внутрь два пальца, сжимая их, продолжая водить по мне языком. Это сочетание смертельно опасно. Входя и выходя, он использует свои длинные, толстые пальцы, чтобы довести меня до грани экстаза, и вскоре я начинаю задыхаться и извиваться на сиденье.

— О боже мой, Грэм…

Его глаза не отрываются от моих, пока оргазм пронзает мое тело. Это самый напряженный, интимный момент — наблюдать за ним, когда он наблюдает, как я разваливаюсь на части. Я теряю счет тому, сколько раз я взываю к нему, его имя — молитва для поклонения.

Когда мое тело расслабляется, а веки тяжелеют, Грэм вынимает свои пальцы из меня и засовывает их себе в рот, закрывая глаза и постанывая от удовольствия, когда пробует меня на вкус.

Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видела.

Он садится рядом и сажает меня к себе на колени, укачивая в своих массивных объятиях.

— Мы почти дома.

Я сжимаю его руки и прижимаюсь носом к его шее.

— Ты для меня дом, милый.

— Я так сильно люблю тебя, Эва, — шепчет он.

— Я тоже тебя люблю.

Больше, чем я когда-либо считала возможным.

ГРЭМ

Я ВЫТАСКИВАЮ ЭВУ ИЗ ЛИМУЗИНА И НЕСУ ЕЕ ВВЕРХ ПО ПАРАДНОЙ ЛЕСТНИЦЕ КО ВХОДУ В МОЙ МНОГОКВАРТИРНЫЙ ДОМ.

— Здесь не так шикарно, как у тебя, — говорю я, поворачивая ключ в замке.

Эва поднимает голову с моего плеча и смотрит мне в глаза.

— Меня это не волнует. Все, что меня волнует, — это быть с тобой, где бы это ни было.

Прижимаюсь губами к ее лбу и поднимаюсь еще на три лестничных пролета, держа ее на руках. Лифт старый и расшатанный, и последнее, что мне нужно, — это застрять внутри, прежде чем я войду в нее.

Пинком захлопываю дверь, как только мы оказываемся в моей квартире, не утруждая себя включением света, направляясь прямиком в свою спальню.

Я ставлю Эву на ноги и включаю тусклую лампу на прикроватной тумбочке. Она помогает мне раздеться, срывая с моего смокинга каждую пуговицу и швыряя их через всю комнату. Как только я снимаю рубашку, Эва прокладывает дорожку поцелуев вниз по моему торсу. Я напрягаюсь в своих штанах, болезненно набухших от того, насколько я возбудился, когда опускался на нее на заднем сиденье лимузина. Это был гребаный рай.

Она опускается передо мной на колени и одним быстрым движением стягивает с меня брюки и боксеры, облизывая губы, когда мой член пульсирует перед ней. Вместо того чтобы начать медленно, водя языком по головке или дразня меня легким облизыванием, Эва открывает рот и принимает меня внутрь так глубоко, как только может.

— Иисус, блядь, Христос.

Я почти кончаю прямо здесь и сейчас.

Она сжимает мою задницу двумя руками, засовывая мой член себе в рот, а затем сильно сосет, почти полностью вытаскивая меня наружу.

Ее язык обвивается вокруг меня, массируя сильными движениями.

Как будто она не могла быть более совершенной, она вытаскивает несколько заколок из своих волос и смотрит на меня снизу вверх, ее большие карие глаза точно