— на себя самого, на окружающее говно и на весь, сука, свет, несправедливый и паскудный.
Нихрена это не конец! Я даже сожратый до костей, как Самеди, все равно встану и пойду, и буду причинять вам всем такое возмездие, какое заслужили по праву! И даже если одна башка останется, как у Лёхи, все равно найду способ, вывернусь и заберу себе ваши руки и ноги, чтобы ими же вас и покарать.
Потому что я из «Парящего грифа», черт возьми. Я — жрец Нергала и друг Сета! Я — это я! И никакая скотская пытка не превратит меня во что-то другое!
— А-аааа-ааа! — взревел я, и это был уже не просто крик боли, а по-настоящему жуткий, угрожающий вопль, как если бы я с мечом в руках ринулся в бой против вражеской рати.
И в этот миг из моей груди вырвалось сияющее щупальце. А за ним последовало еще одно, и еще, раскрываясь смертоносным цветком.
— Да!!! — проорал я, как безумный, бешено хохоча. — Да, да! Наконец-то!..
Щупальца крепко схватили клубившуюся надо мной полупрозрачную субстанцию, засияли еще ярче — и поглотили стража целиком.
Сила потекла в меня, одновременно отрезвляя и успокаивая боль.
Другие тени прервали свой ужин. Испуганно отпрянули в стороны и забились вдоль стекол, полыхая, как черное пламя. Промеж их невесомых тел я видел, как со своих мест один за другим поднимаются приглашенные на это зрелище высокие гости.
Я захохотал еще громче и крикнул:
— Вы еще не поняли, да⁈ Ну ничего, сейчас поймете!
Я рванулся из своих пут с такой силой, будто собирался выдернуть руки к чертям. Мне даже показалось, что я слышу, как трещат мышцы и связки, как хрустят кости в суставах. Я орал, как взбесившийся берсерк, повторяя свой рывок снова и снова. Щупальца, полыхая сиянием, извивались надо мной, пытаясь поймать следующую жертву. Стражи забились в замкнутом пространстве о стены и потолок в поисках выхода, как пойманные мотыльки в банке. От их перепуганного шелеста у меня заложило уши.
Лица наблюдателей за стеклянной преградой из любопытствующих стали изумленными. Они озабоченно переглядывались между собой, по-обезьяньи энергично жестикулируя и указывая пальцами в мою сторону.
А когда я в сотый раз дернулся на каталке, мой чужой рванулся вместе со мной, с силой вытянувшись вперед, и правый поручень, жалобно скрипнув, выломался из своего гнезда.
— Да!!! — победоносно выкрикнул я, высвобождая руку.
Вот теперь можно и поиграть!
«Поиграть — это хорошо», — отчетливо прозвучало в моей голове.
И я этому даже не удивился. Некогда было такой фигней заниматься.
Сорвав бинты со второй руки, я освободил ноги.
И в этот момент из невидимого динамика где-то над головой раздался громкий мужской голос:
— Мортус!
Стражи на мгновение замерли. А голос настойчиво повторил команду:
— Мортус! Мортус!
Тени нерешительно заворчали, а потом часть их своры бросилась на меня — сразу со всех сторон.
Я спустил ноги и встал в полный рост в центре пыточной — весь в ожогах, кровище. И нелепом халате в цветочек с завязками на спине.
Впрочем, и на это мне было насрать.
Кровь врагов прекрасно исправляет неудачный крой и недостатки принта.
Щупальца заметались по кубу, извиваясь сверкающими лентами. Теперь они не пожирали, а просто разрывали на клочки тонкие тела стражей. Их обрывки, прилипая к стеклам, сочились настоящей кровью.
Я видел, как у людей за стеклом перекосило лица. В них смешались ужас и отвращение.
Женщины бросились к дверям, по пути роняя стулья. И, возможно, это было не единственное, что они с перепугу роняли по пути.
Эх, мне бы сейчас меч! И пару монстров-великанов в придачу, чтобы разнести к хренам этот сучий аквариум!
Ну же, Даня! Из каких же символов мне их скроить, чтобы получилось, как надо? Сила… Послушание…
И тут опять в моей голове отчетливо прозвучало: «А разве боги создают свое творение по частям? Разве ребенок не рождается на свет сразу целым ребенком, а ягненок — целым ягненком?»
Я хотел меч. Похожий на тот, что когда-то подарил мне Янус.
И как только в моей голове возник его образ, я доверился интуиции и просто создал символ. Сразу, цельный. Не обдумывая каждый элемент, как раньше.
И в следующее мгновение ощутил приятную тяжесть в правой руке. Меч был на месте! Точно такой, как в моих мыслях, ни убавить, ни прибавить.
Я счастливо рассмеялся.
Блин, вокруг меня летали лоскуты стражей, с влажным чавканьем прилипая к стеклам, на полу образовались кровавые лужи, в которых я стоял босиком — и при этом был упоительно счастлив!
«Великаны», — услужливо напомнила мне мысль.
Монстров мне придумывать не пришлось. Я просто вспомнил того мощного сына Великого Змея, который напоминал огромного беса во плоти — яростного и будто выточенного из куска черного агата, с рогами и клыками. И помножил на два. Одним взмахом руки я создал символ, и через мгновение слева и справа от меня заклубился белесый туман, из которого, разворачивая широченные плечи, поднимались на ноги мои огромные воины.
Дззыньь!
Толстенное стекло разлетелось на куски в стороны.
Гости с криком ломанулись прочь, сталкиваясь с ринувшейся на подмогу охраной.
Один из моих великанов легко оттолкнулся ногами от пола, взмыл вверх и с грохотом приземлился на автоматчика, проминая его бронежилет.
Жидкая каша под женский визг и ругань мужчин плеснулась на серые камни.
Я метнулся ко второму охраннику. Тот проталкивался через человеческую пробку в дверях, прорываясь внутрь. Не знаю, то ли интуитивная инспираторика опять заработала, то ли от адреналиновой бури внутри движения стали легкими и быстрыми, как в лучшие дни. Дрожь пульсировала по всему телу. Влажные ступни проскользили по камню, сдирая кожу. Со всей силы ударил его рукоятью в лоб, отшвырнул в сторону и, сбивая с ног очкастого, низко пригнулся и рубанул выскочившего наконец-то из толпы еще одного мужика с автоматом по ногам.
Шмяк!
Он с воплем рухнул вниз, и я одним злобным ударом закончил дело, перерубив ему шею.
А мои монстры тем временем с угрожающим ревом принялись давить всех, до кого могли дотянуться. Раздалось несколько выстрелов. В ответ раздался рев и хруст проломленной головы.
Больше желающих оказать сопротивление не оказалось. Остатки охраны с отчаянным матом бросилась наутек следом за своими господами.
Схватив разрыдавшегося очкастого за грудки, я рывком поднял его с пола и потащил к Янусу.
— Приведи его в себя, живо! Сделаешь — оставлю в живых. Но
