но меня утаскивают на колени.
Сажают спиной к себе. Обхватывают за талию, плотно придвигая к голой груди. Я удивленно и неловко ерзаю. Миша шипит, потом на короткое мгновение утыкается носом в мой затылок, тихо выдыхает.
– Давай, бери, чего хочешь? Есть виноград. Хочешь?
– Хочу.
Я тянусь за веткой, опять ерзаю, он опять выдыхает. И меня это заводит. Очень. Я даже сквозь слои ткани чувствую его напряжение, возбуждение, и мне нравится. Я нарочно тянусь еще за ягодкой, и сильнее трусь о него. Чувствуя, как все внутри скручивает от напряжения.
Вот как так? Всю ночь сексом занималась с ним, и опять хочу. так хочу, что в глазах темнеет. И поиграть с ним хочется, подразнить… И просто развернуться и оседлать его, медленно и осторожно. Так, чтоб каждый сантиметр прочувствовать. Нимфоманка ты, Ленка…
– Малех… Приподнимись чуток, – я знаю, для чего это ему надо, и послушно приподнимаюсь, позволяя распутать узел на полотенце. А затем широкие ладони скользят вверх по голым ногам. задирая полы халата, и каждый отвоеванный ими сантиметр отдается с огнем. Пламенем. Еще немного, и все вокруг загорится!
– Зачем халат надела? Сказал же, не надо одежды… – голос хрипит чуть слышно, интимно, рождая ответную дрожь в теле. Это будоражит.
– Так интересней… – это я говорю, да? Я признаюсь, что хочу играть с ним?
– Да… Наверно, ты права, малех… Иди ближе.
Меня опять чуть приподнимают, а затем насаживают на твердый член. Медленно, как я и хотела. И да, я чувствую каждый сантиметр. Это болезненно, после жаркой ночи. Но эта боль – необходима, она добавляет остроты, пикантности. Огня.
– Охереть, малех… Давай сама.
Руки оставляют мои бедра, скользят вверх, снимая к поясу халат, освобождая грудь и тут же прихватывая ее ладонями, сжимая. Это тоже больно, он совсем не нежен. Но отчего-то я выгибаюсь, притираясь сильнее к нему, вжимаясь. И начинаю мягко раскачиваться по несильной амплитуде, ловя больше кайфа просто от ощущения наполненности, растяжки, легких болезненных спазмов, сладких импульсов в низ живота. Я понимаю, что Мише этого недостаточно, он любит жестче, любит доминировать, но сейчас почему-то позволяет мне развлекаться, кайфовать, не препятствует, только дышит тяжелее, да руки без остановки скользят по мокрому от пота телу.
Здесь тепло, даже жарко, халат совершенно лишний, он болтается на завязках на талии, жутко раздражая, потому что хочется чувствовать всем телом его горячую кожу, хочется врезаться, влиться в него целиком, без остатка, раствориться в нем. Это непонятное для меня ощущение, и непривычное. Но не пугающее. Наоборот, возбуждающее.
Миша тихо ругается, потом рывком освобождает меня от халата, и я ликую: ему тоже хочется прикоснуться ко мне всем телом!
Мы сидим в большом зале, прямо возле бассейна, и мои вскрики эхом разносятся над поверхностью воды. Я словно ос стороны смотрю на нас. И это красиво. Тоненькая, гибкая девушка извивается, как лоза, в руках смуглого мощного мужчины, запрокидывает голову, стонет к такт жестким ударам, поотому что опять и уже давно потеряла инициативу и сейчас только отвечает на ласки, поворачивается, чтоб поймать его губы воспаленным ртом, кладет голову на крепкое плечо, грудь подрагивает в такт движениям… Я не сразу понимаю, что вижу, на самом деле вижу происходящее. В зеркальном потолке.
Я в шоке запрокидываю голову и смотрю на себя. На свои безумные, распахнутые глаза, на смуглую ладонь, обхватившую тонкую шею, на вздувающиеся мускулы на обнимающих меня руках…
Встречаю свой дикий взгляд в отражении… И кончаю. Неожиданно и сильно. Бьюсь в его руках неконтролируемо. И все не могу взгляда оторвать от потолка. Где тоненькая девушка мягко и расслабленно встречает последние жестокие толчки крупного смуглого мужчины и нежно гладит его жесткое лицо подрагивающими пальчиками.
Глава 17
Миша
– Дядь Миш, а чей это дом все же?
Маленькая зараза, удобно устроившись у меня на коленях затылком, закидывает в рот виноградинку и задирает тонкую ножку вверх, шевеля пальчиками. С ногтями, накрашенными розовым ярким лаком. И вот кто бы мне сказал, какого хера меня этот цвет заводит? Так, что хочется обхватить каждый пальчик губами. Так сильно, что я даже на вопрос не отвечаю, залипнув на маленькой ступне взглядом. И чувствуя, как завожусь. Опять. Сука, да че происходит-то? Это уже, бл*, непонятное чего-то… Не может так на простой бабе крыть. Даже на такой! Это у меня с головой чего-то…
Специально же ехал за ней сегодня, думал, что решу этот вопрос. Окончательно. Потому что не надо мне тянуть. Не надо. В любом случае, работа скоро закончится, и я отсюда уеду. Приедут другие люди.
А я рвану дальше, уже даже знаю, куда. И не стоит привязываться. Не стоит даже задумываться об этом.
Днем я отправил Сухому дополненную информацию, отдельно по Носорогу, владельцу «Стройинвеста», того самого монополиста по всему краю. Очень интересного, кстати, типа, в начале двухтысячных сколотившего начальный капитал на себе. На своей репутации бойца. Я как-то не сильно этой темой увлекаюсь, бои не люблю. Мочилова и мясорубки мне в жизни до горла хватило, поэтому еще и смотреть, как друг друга на ринге месят – нет уж.
Но кое-какие записи пришлось глянуть. И вот чего скажу: Носорог в те годы – это ходячий пи**ц. Машина. Ни одного проигранного боя. Подавляющее большинство – нокаут. И очень много – практически на первых минутах. Судя по отсутствию информации в инсайде, никогда ни под кого не ложился. Договорных боев не делал.
И, походу, башку берег, особо удары не пропускал. Потому что у многих бойцов водились бабки, но где эти бойцы после завершения карьеры?
А он – вот. Очень нехило поднялся.
По своим каналам выяснил, что с людьми он дела имел, но немного. Ну, без этого никак. У нас в стране, по крайней мере. И в этом бизнесе. Но уже давно чистый. Налоги платит. Конечно, если залезть, да глянуть хорошенько, то найдется, к чему цепануться. Но это уже не моя печаль. Со своей стороны я не особо на него могу надавить. Хотя, если постараться… Поискать ресурсы… Поговорить с людьми… Есть варианты. О чем и написал Сухому.
Теперь остается ждать от него обратки, и дальше уже по ситуации. Если давим Носорога, привлекая мои ресурсы, то я еще задерживаюсь. А если нет… То делать мне тут нехер. В одну хорошую южную республику поеду. А то как-то не освоены они у нас. Сухого этот вопрос сильно волнует.
И поэтому я хотел устроить последнюю гастроль. И дом этот
