Отчитывает меня. Старается серьезно, но улыбается краешком рта. Завидный оптимизм. Не обижается, не сдаётся, и чтобы так искренне радовались одному только моему присутствию — не помню такого счастья, у меня от нее грудную клетку защемляет. Области тьмы, области сердца.
Смотрю на часы. Сбиваюсь с правильных решений, что больше суток грызли. Брошу таблетки, и курить, и все, что попросит, и сверну на ближайшем светофоре без считалочек, и никого из-за этого не выкинет на обочину.
Я ее не отбираю и не заставляю, если она изначально моя.
Жестом показываю, чтобы залезали.
Николь шныряет на переднее сиденье:
— У вас же марк два? А где ягуар?
— Сломался.
— Жалко как! — она откидывается на спинку и чешет блондинистую голову. — И у нас непруха. Щас проверка начнётся соцсетей, где мы задания получали от банды. Нам, знаете, что тот усатый сказал? Что мы, вообще, могли сами себе сообщения слать, чтобы подозрение отвести.
— Ясно, — беру с панели засветившийся телефон и принимаю вызов. — Антон, ты? Только хотел набрать, что задержусь.
Слушаю бомбезную новость. Инвесторы в курсе, что я ищу им замену и мужикам канитель не нравится, разумеется. Ехать разруливать треба скоренько.
Йокарный бабай.
У меня пары с трех часов.
Жую губу.
— Приеду, понял, — отключаюсь, листаю контакты. Магера заменит в институте. Не забыть ей издание по медиаграмотности в интернете заказать. И подснуть в стол. Как взятку. Принципы у нее не брать напрямую, странная дама.
— И костюмы на шайке такие же были, — Кристина вклинивается между сидений. Толкает мой локоть, но не замечает, вываливает возмущения. — Я одна на Пятачка не похожа, но якобы могла переодеться. А то, что их шестеро, а нас четверо — так типа сову с тигром найдут, когда связи наши в институте прошерстят.
У меня срочный звонок, но я забиваю. Ее эмоции распирают, и перебивать грешно, даю выговориться. Киваю, киваю, киваю.
— И даже по голосам не опознать, — продолжает. — С продавцами разговаривал поросенок. Дышал гелием из шарика и раздавал указания. Парень или девушка, фиг знает.
— Короче, вы в полиции на карандаше, — подытоживаю пресс-релиз.
— Ага. Ну вы хоть верите, что это не мы? — вопрос Николь застает врасплох. В эту сторону не думал даже. Что они сами преступники. Смешно, конечно.
Набираю Магеру и намекаю на учебник. Договариваюсь о замене. Заезжаю во двор. На углу дома девушки видят мой ягуар. Николь вопросительно поворачивается, но я игнорю.
Времени не было отогнать в сервис. Он в тот вечер не завелся, когда Кристина ушла. Созвучно со мной расстроился. И я его бросил, родного, разозлился.
Кристина дожидается, пока Николь поблагодарит и выйдет, возится на заднем диване. Но ослица никуда не собирается. Накручивает на палец светлую прядь:
— Спасибо вам, Александр Александрович. Значит, вашей пары не будет сегодня?
— Нет. Ладно, девочки, увидимся, — даю понять, что мне пора. В зеркало смотрю на Кристину. Тоже хочу два слова сказать, но лишние ослиные уши мешают.
— Кристина, пошли, — она поворачивается и следит, как та недовольно пыхтит и выбирается из машины. — До свидания.
Ладно, успеем. Главное, решение принять, а все сомнения лесом.
Стартую до ресторана. Беседа с этими типами — как пальцы в розетку совать, шандарахнет в любой момент. Обоюдно друг друга достали, но бизнес…В апреле думал, что они меня убить хотят. А тогда еще не параноил, все по-настоящему, шрам есть, из-за вымысла от кровопотери не отдыхают в коме.
Может, это не они покушались, не узнать, а я таперича каждый день вижу мнимые смерти от дурацких вещей. И плохого жду. Если на голову упал кирпич — это не случайно, чувак считалкой не озаботился.
Но работать с партнерами нам напряжно. Я не суюсь в издательство, они вкладываются в журнал — такой договор. Бесит меня это.
И когда в десять вечера звонит Василина с доносом, что Егор с друзьями нажрались у меня в клубе и спят на диванах — я нахожусь в стадии "писюкатый злыдень".
Музыка в клубе орет.
Я его, наверное, продам.
Терпение с катушек капитально слетает. Егор требует ремня. В январе двадцаха человеку стукнет. Двушка в центре в подарок, с восемнадцати лет просил. Обойдется. Ремень и подарю.
— Где? — кричу, наткнувшись в проходе на Василину.
— Вон, — она указывает на стол, заставленный стаканами и бутылками. На диванах сын с Ваней, дровами валяются, — админ мнется на месте. — Но там Крис с подругой пришли с ними. Пока без драк.
Я уже и сам вижу.
В цветных пятнах, прыгающих по платьям. На танцполе зажигают. Она и Николь. Рядом два шкета-атлета вьются. Она танцует, руки перебирают воздух. Тянет к себе атлета за невидимый галстук. Он держит какой-то коктейль и короткими шажками к ней чешет. Вертит стакан перед ее лицом. Она смеется.
Меня даже таблетка от бешенства не спасет.
Вот этого я и боялся.
Выставлять себя дураком постоянно.
За малолеткой бегать.
Ей гулять и гулять.
А меня расклад не устраивает.
Тараню толпу, разбрасываю препятствия. Первой меня Николь видит, и глупая улыбка переходит в испуганный писк, когда я хватаю Кристину и разворачиваю к себе:
— Плечо не болит? Или мало в прошлый раз об стену покидали?
— О, ты здесь, — она убирает прилипшую к щеке прядь волос. Ей неудобно с завернутым локтем, пытается высвободиться и не может. Еще и удивляется, — что случилось?
— Эй, дядь, ты кто, — меня хлопают по спине. Пьяно хрюкают. — Папаша ее что ли?
Втягиваю воздух.
— Слыш, засранец, — замахиваюсь у него перед глазами и пацан отшатывается, расплескав на футболку коктейль. — Щас всеку разок, и домой друг на руках понесет, — нагибаю за шею и толкаю на второго кренделя.
— Ты что делаешь? — она подпрыгивает рядом. Трет локоть. — Мы же танцевали просто.
Поправляю пиджак. Занять руки. Чтобы не взять за шкирку. И не тащить через весь клуб. Как…папаша, отгоняющий шмелей от цветочка.
