— Да нет, что вы. Мы ничего такого не хотели, просто сидим, разговариваем с дамой, — ответили парни, оправдываясь.
— Ну так идите, поговорите с кем-нибудь другим.
Соседи спешно ретировались, а Кейт с удивлением взирала на своего фиктивного мужа.
— Да что случилось, Джон?
— Каждый мужчина защищает свою собственность.
Слово «собственность» больно резануло Кейт по ушам. Она не привыкла считать себя чьей-то собственностью.
— Я не твоя вещь, Джон, — сказала она хмуро.
— Ты моя жена, — ответил он, не поднимая взгляда от тарелки.
— Это временное неудобство.
— Что, снова вернулись к любимой теме?
— А мы и не уходили от нее.
— Ладно, объявляю ничью, идет? Извини, я погорячился. — Джон снял шляпу, бросил ее на лавку и взял Кейт за руку. — Я думал, что они пристают к тебе, и поэтому вытурил их. У нас с тобой сегодня прекрасный день, давай не будем портить его такой ерундой. Предлагаю вернуться к чему-нибудь приятному.
Кейт сидела, сжавшись. Она не могла так быстро отойти, но ей очень хотелось вернуться к тому прекрасному чувству, будто они вместе, будто они семья.
— Пожалуйста, — продолжил Джон с мольбой в голосе, — я хочу загладить свою вину за вчерашнее. Я даже куплю тебе кекс с изюмом, я знаю, ты их обожаешь.
Кейт непроизвольно улыбнулась. Как ни старалась, она не могла долго сердиться на мужа. Такова любовь, и ничего тут не поделаешь.
— Хорошо, но только если ты обещаешь съесть его со мной. — Она знала, как он ненавидит изюм.
— Фу, какая гадость! Ты выдвигаешь неприемлемые условия, женщина. Но я пойду на все, чтобы примириться с тобой.
Неловкость прошла, и они набросились на еду, так как оба изрядно проголодались.
— Слушай, — начал Джон, — здесь за углом дискотека, пойдем?
— Я не очень хорошо танцую. Но я с удовольствием послушаю музыку.
— Дорогая, в руках Рассела любая женщина начинает танцевать.
Кейт рассмеялась, и они пошли на дискотеку. Кейт сидела в уголочке с Марком, отпустив Джона резвиться под латиноамериканские ритмы. Вскоре к нему присоединилась смазливая блондинка, Джон вопросительно глянул на Кейт, но та не возражала, и они продолжили зажигательный танец в паре. Когда раздались первые аккорды медленного танца, Джон развернулся и направился к жене, но блондинка схватила его за руку и притянула к себе. Джон снова взглянул на Кейт. Ей хотелось, чтобы он отказал девице, но она опустила глаза, сделав вид, что занята малышом, и Джон продолжил танцевать с незнакомкой. Где-то посреди песни блондинка опустила голову ему на плечо, и Кейт словно иголку вонзили в сердце. Только сейчас она начала понимать, как соскучился ее муж по женской ласке. Сглотнув, Кейт вытерла слезинку тыльной стороной ладони, удивленно посмотрев на эту непрошенную влагу. Да, она очень хотела оказаться сейчас в объятиях Джона, но она сама лишила себя этой возможности. Когда муж вернулся, Кейт решила не подавать виду, что ее задел этот медленный танец с незнакомкой.
— Ты, похоже, неплохо провел время.
— Ты точно не против?
— Конечно, нет, — соврала Кейт, деланно улыбаясь. Она не могла сознаться даже самой себе, что ее гложет ревность. — Такие танцоры, как ты, Рассел, не должны просиживать штаны по углам, это было бы нечестно по отношению к женщинам Техаса.
— Пожалуй, — ответил Джон, подозрительно глядя на жену.
Раздался гром, а с потемневшего враз неба ослепительно полыхнуло.
— Смотри-ка, молния. Вряд ли пойдет дождь, это было бы слишком хорошо для посевов, чтобы поверить.
Словно в опровержение его слов, небеса разверзлись и на землю полил настоящий летний ливень. Марк, задремавший было на руках Кейт, проснулся и добавил к общему хаосу свой громкий плач.
— Хватай мальчонку и беги к машине, я заберу коляску и все остальное, — сказал Джон, пытаясь перекричать начавшийся гвалт.
Ветер налетел на Змеиную Гору, разбрасывая плакаты и переворачивая столы. Люди со всех ног бежали по тротуарам, пытаясь укрыться от стихии. Сухие еще десять минут назад улицы залило водой.
Кейт со всех ног бежала к машине, а чуть позади спешил Джон с коляской, видеокамерой и сумкой, полной призами Марка. Как ни старалась девушка закрыть малыша от дождя, ей едва ли это удалось. Все трое мгновенно вымокли насквозь.
Добравшись до машины, они поспешно закрыли двери и окна. Пару секунд все сидели, не двигаясь и не разговаривая. Примолк даже Марк. Сочетание сырости от одежды, их дыхания и тепла, исходящего от тел, повысило влажность в машине до предела, отчего окна запотели, погружая их в мрачный мирок дискомфорта. Джон завел двигатель.
— Даже не знаю, что нам сейчас поможет больше: печка или кондиционер, — сказал он, включая лампочку над головой.
— Пожалуй, печка. Мне надо переодеть Марка.
Порывшись в сумке, она извлекла чистую фланелевую рубашку и крошечные джинсы, которые на всякий случай прихватила из дома. Переодетый в сухое малыш скоро задремал на своем сиденье.
— Как думаешь, стоит подождать конца грозы и продолжить веселье, или поедем домой? — спросил Джон.
— Решай сам, мне все равно. — В Кейт говорила ревность. Она до сих пор представляла мужа, танцующего в обнимку с блондинкой. — Ты ведь веселился, не я.
— Да, собственно, танцев, я думаю, уже не будет, ни один музыкант не станет держать под дождем аппаратуру.
— Что верно, то верно. Тогда я бы предпочла побыстрее добраться до дома. Эта сырая одежда просто сводит меня с ума.
— Знаешь, Кейт, меня твоя сырая одежда сводит с ума гораздо больше.
Она подняла на Джона глаза, не понимая, о чем он говорит, но, проследив за его взглядом, чуть не выскочила из машины. Промокнув, платье обтянуло ее тело так, словно материи не было вовсе. Кейт никогда не носила лифчик, и сейчас она об этом сильно пожалела.
— Кейт, иди ко мне. — Джон явно хотел ее обнять.
— Иди к своей блондинке! — Слова слетели с языка раньше, чем она успела подумать.
— Ты ревнуешь!?
— Что за глупости, конечно, нет.
— Лгунишка! — Джон взял жену за руку. — Знаешь, там, за столиками, я приревновал тебя к парням, поэтому и вел себя так.
— Правда?
— Чистая правда. Я не хочу, чтобы кто-то кроме меня дотрагивался до тебя.
Сердце Кейт замерло. Но ведь ревность… это признак любви? Неужели он… Она боялась даже думать о слове «любовь», но невозможно отрицать очевидное. Раз Джон ревнует ее, значит она, по меньшей мере, не безразлична ему. Кейт придвинулась к нему.
— Я тоже ревновала тебя к этой крашеной девице.
Джон не стал тратить время на слова, он сразу заключил ее в объятия. Секунду спустя их губы встретились, и волна нежной истомы окатила их обоих, растворяя все вокруг. Сырая одежда лишь усилила ощущение близости. Стремясь изгнать образ блондинки из мыслей мужа, Кейт вложила в поцелуй всю страсть, на которую только была способна. Ее рука проникла под мокрую ткань рубашки Джона, прижалась мягкой ладошкой к его горячей груди. Он ответил ей тем же, едва не порвав платье. Она была готова к тому, что должно было случиться. Она хочет этого мужчину, всегда хотела его, и даже если позже она пожалеет об этом, то все равно… будь что будет.
