музыке не ограничивался одним лишь оркестровым сопровождением спектаклей, недаром первые биографы Леонардо часто упоминают о его музыкальных занятиях: товарищ да Винчи математик Лука Пачоли в книге «О божественной пропорции» восхваляет его «музыкальный дар»; Джовио уверяет, что «он прекрасно пел, аккомпанируя себе на лире»; гаддианский аноним пишет, что он был «редким исполнителем игры на лире и стал учителем Атланте Мильоротти», а по словам Вазари, он «попутно занимался музыкой и, как все наделенные изяществом и возвышенные духом натуры, скоро научился играть на лире; помимо этого он божественно пел импровизации». Да Винчи порой брался за изготовление музыкальных инструментов вроде знаменитой серебряной лиры, известной из рассказа того же Вазари, – «в виде лошадиного черепа, вещь новая и необычная, при этом гармония исходила с большой силой и была звонче голоса; этим он превзошел всех музыкантов, сошедшихся туда играть на лире», – с которой он прибыл ко двору Лодовико Сфорца в компании с Аталанте Мильоротти. Леонардо сконструировал волынку с непрерывным наддувом, механический орган [рисунки этих инструментов вошли в Мадридский кодекс II (f. 96r)], двойную флейту (Атлантический кодекс, f. 361 r-a [1106r]), виолу органиста[31] (Атлантический кодекс, f. 218 r-c [586r]), клавесин-альт (Атлантический кодекс, f. 38 r-v [93r]) и механический барабан (Атлантический кодекс, f. 306 v-a [837r]). Музыкальные опыты Леонардо опирались на античные источники и, прежде всего, на частые беседы с музыкантом Франкино Гафури, служившим с 1484 года капельмейстером кафедрального собора Милана, сочинителем «Ангельской песни» и автором трактата «Музыкальная практика». В созданных им инструментах да Винчи добивался нового качества звучания и музыкального исполнения, особенно для инструментального сопровождения пения: с этой особой областью музыки, названной Леонардо «сестрой живописи», связаны его акустические исследования и попытки имитировать человеческий голос без ощутимого отличия в звучании.
В те же годы (около 1497 года) Леонардо размышлял над проектом вращающейся сценической площадки, подсказанной античным передвижным театром Курио, которую он начертил на листе 110r в Мадридском кодексе I для единовременной демонстрации разных сцен, что впоследствии пытался осуществить английский декоратор Иниго Джонс. Леонардо занимался не только реорганизацией сцены, но также и костюмами, которые оставили след в описаниях его современников. Сципион Аммирато во второй тетради своих Opuscoli, вышедших во Флоренции в 1583 году, писал, что известный сумасброд Томмазо Мазини по прозванию Зороастро «сдружился с Леонардо да Винчи, который изготовил ему платье из пузырчатой ткани, после чего его долгое время обзывали Волдырем». Многие костюмы Леонардо украшал мотивами растительного орнамента, которые встречаются уже на его первых флорентийских рисунках. Между 1504 и 1506 годами Леонардо делал эскизы вычурных причесок, вероятно, внушенных модными изысками придворных дам того времени. На рисунке RL 12515, известном как «Эскизы женских голов для Леды», можно разобрать рабочую пометку: «эту можно снять и отложить, не повредив», – которая относилась к сложной прическе с переплетенными косами, на самом деле оказавшейся париком, на что и указывала приписка, что «его можно снять, не боясь испортить укладку». Таким образом, надо полагать, что Леонардо занимался не только моделированием костюмов, но и укладкой экстравагантных, элегантных париков.
Среди диковинных предметов, придуманных Леонардо, были не только изысканные украшения и узоры по металлу и на ткани, которыми он украшал женскую одежду, но и человекоподобные куклы-автоматоны, знаменитые механические звери и птицы, порхающие над настольными фонтанами6. В 1494 году из Франции приходили рассказы о парадах и торжественных церемониях вперемежку с небылицами об устроенных для народа в Лионе фонтанах с вином, символизирующих благоденствие страны и богатство короля. Эти рассказы объясняют происхождение расчетов расхода воды и вина, найденных на листе 347 r-a [669r] в Атлантическом кодексе, на котором также находилась знаменитая запись о де Линьи, или зашифрованный меморандум о тайном поручении сопровождать французского вельможу Луи де Люксембурга, графа де Линьи, в его поездке в Рим и Неаполь. Настольные фонтаны, или «фонтаны Герона», были чудесными приборами, повторявшими знаменитый аппарат из «Пневматики» Герона Александрийского, в котором давление воздуха приводит к фонтанированию жидкости. Эти настольные приборы, нередко изготовленные из серебра, обычно не превышали 25 см в высоту и украшали накрытые столы в дни дворцовых пиров и прочих торжеств для демонстрации величия хозяев с помощью помпезных декораций. Настольный фонтан, нарисованный Леонардо в форме канделябра, напоминает обычный флорентийский фонтан, составленный из двух поставленных друг на друга сосудов в форме килика[32], увенчанных изваянием. Отдельные виды таких приборов, предвосхищавшие популярность изделий из горного хрусталя фантастических форм или в виде животных, выходили в конце XVI века из мастерской Саракки и были уже известны во времена Леонардо – например, водометы сиенских инженеров, в частности Мариано ди Якопо по прозванию Таккола, Франческо ди Джорджо Мартини и Гвидоччо Коццарелли, сподвижника Мартини и автора знаменитого фонтана «Виночерпий».
На французской службе
Дружеские связи Леонардо с французскими заказчиками зародились в 1506 году: вначале он поддерживал престижные отношения с Людовиком XII и Шарлем д’Амбуазом, а потом поступил на службу к молодому французскому королю Франциску I, в общении с которым технические поиски да Винчи, кажется, обрели приток новых жизненных сил.
Леонардо разработал замысел фонтана в парке виллы Шарля д’Амбуаза, в котором намеревался превзойти все ранее существовавшие проекты водометов. Над огромными часами, работающими на водном приводе, возвышалась мужская фигура с жезлом, которым она отбивала наступление каждого часа. Такая театрально-художественная композиция, призванная поражать гостей губернатора, могла бы стать превосходным феерическим изобретением Леонардо, призванным поразить воображение зрителей. В любом случае его настольные и парковые фонтаны, задуманные для украшения пышного стола или парка, всегда носили живой, праздничный характер, что видно из загадки или головоломки, записанной на листе 13r в «Кодексе о полете птиц»: «Он принесет летом на раскаленные улицы снег, сорванный с высоких горных вершин, и усыплет им праздничные площади в летний зной» (отрывок, в котором Леонардо говорит, что фонтаны оживляют площадь)7. Такая же роль отводилась и настольным фонтанам, расставленным на столах в качестве визуального оформления или стоявшим возле юбиляра, изумляя гостей и утверждая могущество хозяина застолья. Наука и искусство органично сливались в этих приборах, напоминавших своими внешними формами одновременно фонтаны и автоматоны, у которых они заимствовали механизмы, берущие начало в часовом деле. Гений Леонардо позволил ему в совершенстве освоить все эти дисциплины.
Помимо фонтана да Винчи занимался самим проектом загородной виллы Шарля д’Амбуаза. Вилла, очевидно, предназначалась для приемов и праздников и возникала в воображении заказчика в виде роскошной резиденции, где можно было устраивать театральные представления. Действительно, на листе 231 v-a [629ii-v]в Атлантическом кодексе рядом
