совсем вышла из себя Ульяна. — Потому что на злобу дня.
— Но это так живо написано, будто бы ты видела…
— Ох! — скривилась художница, потом нагнулась, подобрала лист и отшвырнула его к стене. — Я просто представила себе, как должно выглядеть лицо физика в момент его гибели, вот и все.
— А тебе его не жалко? — спросила Маняша, потому что впервые за все время ей самой стало по-настоящему жаль этого противного мужика, от которого, кроме неприятностей, она в жизни ничего не получала. Теперь она вдруг поняла, что он был человеком, неважно каким, но он испытывал муки и страх, а потом его убили.
— А ты аж вся побелела, — усмехнулась Ульяна. — Все-таки ты куколка, как ни крути. Неужели тебе никогда раньше не приходило в голову, что человек не желает умирать?
— Я не в этом смысле… — к горлу Маняши подступил ком.
— Только не разрыдайся тут, — совсем развеселилась хозяйка. — Вы же сами заговаривали его на смерть. Пашка с такой силой вогнал в куклу нож!
— Я вот давно у тебя спросить хотела, ты-то как в подвале очутилась? — Маняша с трудом удерживалась, чтобы внутренняя лихорадка не перешла в истерическую дрожь, при которой все тело сотрясают судороги.
— Я? Помню с трудом. Мы накурились шмали, ну и пошли. Не знаю, кто предложил, да и какая разница. В тот момент мне это показалось забавным действием. В вашем сборище было что-то языческое. Хотела даже написать это, но ничего не получилось. Вдохновение ушло.
— А… — неопределенно протянула Маняша. — Ну и хорошо.
Честно говоря, она обрадовалась, что Ульяну покинуло вдохновение и художница не стала изображать сцену в подвале, потому что очень неприятно увидеть, как из твоих друзей, да и из тебя самой выползают какие-нибудь гады, даже если ты точно знаешь, что это всего-навсего картина.
Глава 10
Торговый зал магазина был почти пуст, в лабиринте стеллажей с обоями стояло человека два, да еще трое лениво прохаживались вдоль выставленных экземпляров кафельной плитки. Начало зимы. Кто сейчас думает о ремонте? Не сезон. Варвара медленно обошла зал по периметру. Скучно. До закрытия еще два часа. Она могла бы пойти домой, приготовить ужин, а потом успеть на заседание «Клуба разбитых сердец», интерес к которому еще не угас. Все-таки какое-никакое, а развлечение. Но если она сбежит, вслед за ней место работы покинет и бухгалтер — Алексей Птицын, которому очень не хочется доделывать отчет для налоговой инспекции. А это уже серьезно. Так что нужно тут не только выполнять директорские обязанности, еще и служить цербером, дабы дело по халатности не завалилось.
В кабинет, который она из-за нехватки помещений делила с означенным несерьезным бухгалтером, идти тоже не хотелось. Там сидит еще и главный менеджер Петя, который вернулся с переговоров, вяло перебирает договора с поставщиками, пьет кофе и прохаживается шуточками по расшатанным нервам Птицына. Его это забавляет, а бухгалтера — нет. Леше хочется смотаться с работы: он симпатичный, и у него как минимум три девушки в ожидании. А Петьке идти некуда, только домой, где жена и трехлетний сын — словом, скука смертная. Он с работы не торопится. И выгнать его нельзя, чтобы не мешал, — человек при деле: бумаги перебирает, кофе опять же пьет. Плохо только то, что Варваре из-за всего этого приходиться болтаться по торговому залу.
— Девушка!
Она слишком резко обернулась на голос:
«Что, у него глаз нет? Девушка!»
Долговязый тип с водянистыми глазами тупо созерцал рулон обоев в фосфоресцирующих звездочках, предназначенных явно для оклейки потолка в детской. На Варвару он не глядел, обратился так, как обращаются к продавщицам, которые все сплошь молоденькие и длинноногие.
«Отрадно! — подумала про себя она. — Значит, пока еще ого-го! Боковым зрением можно спутать с девушкой!»
Она посмотрела на посетителя с нежным выжиданием.
— А ванна «джакузи» у вас есть?
— Нет, это магазин отделочных материалов.
— Понятно, — качнул головой долговязый, — а простая ванна, но голубого, цвета?
— Может, вы не поняли? — ласково улыбнулась его профилю Варвара. — Мы не торгуем сантехникой.
— Понятно. Ну а унитазы-то хоть у вас есть?
— Нет.
— А почему?
— Петр, — громко крикнула она, теряя терпение, — твой клиент!
Только Петр мог объяснить, почему в магазине отделочных материалов не продают унитазы. И это у него неплохо получалось. Получалось даже лучше, чем заключать договора с поставщиками. Так что пусть развлекается, а то доведет же несчастного Птицына до приступа необузданной злости.
Передав покупателя в надежные руки, Варвара двинулась дальше.
— Пора бы обновить ассортимент…
Она резко повернулась, собираясь ответить на необоснованную критику.
«Какие же мужики бывают зануды! Не нравится тебе магазин — иди в другой. Нет! Ему еще и замечание нужно сделать!»
Посетитель, позволивший себе вопиющую бестактность, был не в ее вкусе. В общем, из разряда самых типичных представителей мужского пола среднего возраста, которые таскаются по улице косяками и составляют собой толпу прохожих.
«Наверняка у него бледная жена, уставшая от его вечных придирок, двое детей-подростков, а может, и больше. Хотя… какая мне разница!»
— У вас нет образцов нового сезона, — улыбка у него была на редкость приятной, мягкой. И для такого типа даже чарующий.
— Мы же не сапоги продаем, — пожала плечами Варвара, однако спорить и доказывать ему что-то ей совсем не хотелось. Все равно он ничего покупать не собирается, просто холодно на улице, вот и зашел в первое попавшееся теплое помещение, которое по злому умыслу судьбы оказалось ее магазином. Теперь начнет цепляться.
— Хотите сказать, что сейчас не сезон для ремонта? — предположил он.
Она удивленно вскинула бровь, потом окинула его прицельным взглядом. При более детальном осмотре он показался ей где-то ничего, даже немного симпатичным; нос, правда, какой-то сложносочиненный: и не прямой, и не картошкой — так, нечто среднее, у глаз веер морщинок, особенно заметно, когда он улыбается (значит, ему за сорок), фигура подтянутая, хоть и невысок, но видно, что силен, наверное, следит за собой, гантели каждое утро раз по десять поднимает. Куртка на нем
