диктофон на телефоне, спрятанном в кармане джинсов.
– Это тоже. Но в первую очередь я выключила «пожарную сигнализацию». Как вы наверняка уже успели заметить, у нас здесь – как в музее, – обводя руками комнату, произнесла Екатерина Алексеевна, – а значит, и методы защиты должны быть соответствующими.
Что-то в этом тоне насторожило Дашу, хотя пока она не могла сказать себе точно, к чему клонит Екатерина Алексеевна. Девушка наморщила лоб, пытаясь догадаться, с какой стороны их подстерегает опасность. Тем временем Екатерина Алексеевна продолжала вести «задушевную беседу» со своими «гостями».
– А знает ли моя дорогая подруга Мари, что используют в музеях, чтобы потушить огонь?
Мари молчала, вперив взгляд куда-то вдаль.
– А ты, Даша, не можешь подсказать подруге? – казалось, Екатерина Алексеевна репетирует вопросы для передачи «Самый умный».
– Специальным газом, – ответила Дарья, чувствуя, как по её спине поползли мурашки.
– Абсолютно верно! В некоторых музеях используют газ, препятствующий распространению пожара. В отличие от воды, газ не так вредит экспонатам. Но есть одно «но». Этот газ смертелен для человека. В больших количествах, конечно. Поэтому хранитель, заходя проведать свои фонды, первым делом выключает пожарную сигнализацию. И, конечно, включает её перед своим уходом. А то сами понимаете – дверь (не дай Бог) захлопнется, и человек, не имея возможности выйти, надышится газом. Теперь, надеюсь, вы понимаете, как важно, чтобы ваша подруга подписала эти бумаги? – при этих словах Екатерина Алексеевна махнула рукой в сторону стола.
– Не вижу связи между всем этим, – подняв брови, отозвалась Мари.
– Тем более у хранителя должен быть ключ, – отозвалась Даша.
– Как жаль, а я думала, что выражаюсь ясно, – почти искренне огорчилась Екатерина Алексеевна. – При использовании данной технологии противопожарной защиты дверь блокируется автоматически, если поступает сигнал о возникновении возгорания. Связь между этим фактом и бумагами кажется мне очевидной. Мари подписывает бумаги, в которых подтверждает акт дарения или продажи шатлене по цене, не выше указанной в документе, и вы (в целости и сохранности) покидаете мой кабинет…
– А если нет? – спросила Мари.
– О, в последнее время уже было два случая, как бы лучше выразиться… два несчастных случая. Перебои с пожарной сигнализацией, знаете ли…
– То есть мы задохнёмся? – спросила Даша, пытаясь произнести эти страшные слова как можно спокойнее, в глубине души надеясь, что она ошиблась в своих предположениях.
– Определённо, – продолжая улыбаться, ответила Екатерина Алексеевна. – Но я могу вам чистосердечно обещать, что этого НЕ произойдёт, если Мари подпишет бумаги.
– Это исключено, – неожиданно произнесла Даша, – реликвии принадлежат семье Мари, и я знаю, как много это для неё значит.
– Интересная точка зрения, – улыбнулась Екатерина Алексеевна, – неужели они стоят того, чтобы рисковать? Рисковать своей собственной жизнью ради чужого тщеславия? Или, быть может, глупости?
– Спасибо, Даша, – тихо прошептала Мари.
– Да, Себастьян был прав, – прошипела Екатерина Алексеевна. – Вы действительно решили стоять на своём. Ну что ж. Я дам вам немного времени подумать. А потом включу газ. В комнате повсюду расположены камеры, если передумаете, то вам достаточно будет просто подписать бумаги, оставленные на столе. В противном случае… но не будем о грустном. Надеюсь всё же, что вы передумаете. Однако не советую испытывать моё терпение слишком долго. Себастьян, за мной!
Себастьян бросил мимолётный взгляд на девушек и последовал за Екатериной Алексеевной. Дверь за ними захлопнулась, оставляя несчастных пленниц наедине с бумагами и невесёлыми мыслями.
Глава 18
Оставшись одни, Мари с Дашей некоторое время молчали. Ситуация начала принимать опасный оборот, нужно было срочно что-то предпринять, но что именно? Ни одна из девушек не знала ответа на этот вопрос.
Обстановка вокруг тоже не способствовала принятию решения. Сокровища, спрятанные здесь, казались девушкам вестниками несчастий их бывших владельцев, возможно, также побывавших в этой комнате. Минуты текли монотонно и тягостно. И то Мари, то Даша оглядывались на большие золочёные часы, стоявшие на столе. Часы представляли собой постамент, на котором возвышался, твёрдо стоя всеми четырьмя лапами, бронзовый носорог, державший на своей спине само неуловимое время, циферблат которого был увит гирляндой из позолоченных цветов и украшен фигуркой китайца с зонтиком.
Часы действительно представляли собой удивительное зрелище, но если бы девушек в этот момент попросили описать их, они бы навряд ли это сделали. Часы были лишь предлогом, поводом, чтобы обернуться и посмотреть на что-то другое, также находящееся на столе. Другими словами, то одна, то другая девушка оглядывалась на бумаги, оставленные Екатериной Алексеевной, ожидавшие, что рано или поздно их подпишут. Наконец Даша решила прервать тягостное молчание, нависшее над ними.
– Мари, скажи, пожалуйста, мы… то есть я правильно расшифровала твоё послание? Ты назначила встречу у станции метро «Чернышевская»? В 16:57?
– Да, всё верно. Ты правильно расшифровать.
– Но почему тогда мы так и не встретились там? Мари вздохнула.
– Прости меня, Даша. Это быть моя ошибка. Я не собираться туда приходить, я хотеть привлечь внимание к моему отсутствию. Я боялась, что меня могут похитить. А ты единственный человек, кого я знать в этом городе.
– Я так и думала! – воскликнула Даша. – Но почему ты не обратилась в полицию?
– Екатерина Алексеевна пригласить меня на встречу и говорить о каком-то деловом предложении. Я не думать, что этого быть достаточного, чтобы беспокоить полицию.
– Конечно, достаточно! Ты – гостья из другой страны, ты здесь никого не знаешь, и вдруг тебя приглашают на встречу! Ты могла бы пойти в полицию или в иностранное посольство, хотя бы чтобы заручиться поддержкой или оставить данные места, куда ты направляешься…
Неожиданно Мари разрыдалась.
– Я такая глупая. Я думать, что… – слова тонули в рыданиях, от уверенности Мари не осталось и следа. – Екатерина Алексеевна убедить меня, что если я пойду в полицию, то она сообщит, что я везти контрабанду.
– Ты перевозила контрабанду? – воскликнула поражённая Даша.
– Она убедить меня в этом. Она убедить, что реликвия моей семьи – шатлене, которое я привезла с собой, – это контрабанда… – новый поток рыданий прервал объяснения Мари.
– Мари, успокойся, пожалуйста. Сейчас не время плакать. Сейчас мы должны придумать, как выбраться отсюда.
– Думаешь, это возможно? – Мари прекратила плакать так же быстро, как и начала. Но по её лицу было видно, что выплеск эмоций дал ей сил.
– Конечно, если мы будем действовать сообща и не слишком поддаваться эмоциям, – рассудительно ответила Даша.
– У меня есть скотч, – произнесла Мари чуть осипшим голосом.
– И что это нам даст? – решила уточнить Даша.
– Мы… – по лицу Мари было видно, что она думает, как лучше сформулировать пришедшую ей на ум идею, – скотчем залепить
