А теперь слово берет юбиляр.
— Мои дорогие, — начинает отец, — здесь за столом самые близкие мои люди сидят: сослуживцы, товарищи, сторонники, друзья. Кому как не вам объявлять о радостном событии моей семьи. — Я знаю, о чем он, поэтому ставлю бокал и откидываюсь на спинку стула. Прикрываю глаза, чтобы сосредоточиться. Сейчас это произойдет. — У меня есть потрясающей красоты дочь, любимая дочь, радость души моей. Я воспитывал её в строгости и сознательности, но всегда был справедлив. Таисия не даст солгать, всегда был справедлив. Именно поэтому из не огранённого алмаза, из утенка без манер я вырастил прекрасного лебедя, бриллиант! И этот бриллиант я не могу кому попало оставить! Я уже не так молод, а дочерей, согласитесь со мной, друзья мои, страшно дочерей отпускать одних в этот большой мир. Ведь Таисия моя такая наивная девочка, такая доверчивая…
— Это потому, что её берег и защищал от всего такой отец! —перебивает Илья, но очень вовремя. Прямо в цель попадает: гости кивают в согласии, отец улыбается.
— Спасибо, мой мальчик! Вот поэтому ей нужен мудрый мужчина рядом! Тот, кто направит, скорректирует действия и подскажет, как лучше поступить. А кто как не Илья достоин? Уверенный в себе, с прекрасным образованием в перспективе и с детства знающий мою дочь! — отец берет мою руку, кивает Илье. Это знак, что нужно встать, и продолжает, — История, которая подойдет для фильма. Я-то против их дружбы был, но парень не промах: пришел ко мне и доказал, что достоин моей дочери! И конечно, я вас благословляю! Живите и радуйтесь. И будьте так добры, не затягивайте с детьми, уж больно понянчить хочется.
К концу этого кошмара, моего личного кошмара, я и вовсе не дышу. Встала как-то на негнущихся ногах, в жар кидает. Смотрю на свое отражение в окне ресторана- лицо бледно, как мел, я будто на десяток лет за минуты постарела.
Илья одевает мне на палец кольцо, больно сжимает пальцы и шипит на ухо:
— Улыбайся.
Гости счастливы. Аплодируют, смеются, поздравляют, а я улыбаюсь. Улыбаюсь, чувствуя, как по щекам текут слезы. Наверное, все думают, что от счастья.
Почему-то нахожу взглядом Милену. Она стоит одна смотрит шокировано, недовольно качает головой, пока её отец подходит к моему в толпе поздравителей. А когда сама Милена оказывается рядом и обнимает меня, слышу:
— Слать тебе его надо, он же больной! — не знаю, откуда она знает это и знать не хочу. Какая разница?
— Не могу, не могу, — бормочу, не разрывая объятий.
— Ты с ним счастлива?
— Нет, но придется, — внезапно для себя самой отвечаю совершенно искренне. Не вру. Отвечаю правдиво и смотрю в глаза. В моем ей признании, наверное, нет ничего страшного. Какая уже разница?
Какая теперь уже разница?!
Добрый вечер!
Девчата, меняю обложку книги, не теряйте меня и Таю! Впереди много интересного!
Помню, когда была презентация "50 отт серого" третьей части фильма, все баннеры гласили "Мистер Грей ждет Вас!".
Так вот, слизывать не хотелось бы, но подходит просто как никогда, потому что Мистер Аланьев каждую из нас действительно ждет ;)
Всем продуктивных будней,
Ваша Рошаль
Глава 28.1
— И что, ты даже на ночь не осталась?
Принять приглашение провести выходные на даче Аринкиных родителей было лучшим решением за последнее время. Своим же я ничего не сказала. Решила, если позвонят по видеосвязи, пойду говорить на кухню. Она у здесь такая же белая, как и у меня. А если Илья дома не застанет, скажу, что в торговый центр пошла за тетрадями. Или еще что-то. Откровенно, мне уже терять нечего.
— Не смогла, — прикрываю глаза и жмурюсь, проскакивающим в голове воспоминаниям, — сослалась на контрольную по гражданскому праву и сказала, что забыла дома конспекты. Отец был настолько доволен вечером, что даже не отчитывал меня, только окинул звериным взглядом. Так и попрощались.
— А чего ему недовольным быть? Всё прошло, как отрепетированная театральная постановочка, — злится Арина, выслушав долгий рассказ об окончании банкета полковника Жарова.
— В какой-то мере это правда, — пожимаю плечами, — Сказку о голом короле читала?
— Это та, которая Андерсена? —спрашивает, не понимая, к чему я веду.
— Ага, — киваю, отпивая из бокала. Красное полусладкое. Вкусно. И почему я раньше вино не пила?
— Ага, — вторит она.
— Ну вот, невидимое платье короля — это навязанные эмоции. Когда тебе долго внушают, что удобно спать на полу, ты спишь и даже находишь плюсы. Так и с королем тем было: «Ваше Величество, платье у Вас что надо!» А платья-то никакого и не было.
— Мда, семейка у тебя, конечно…
— Угу, — соглашаюсь, положив в рот кусочек дор-блю, — радуйся своему счастью, —смотрю ей за спину. Там Влад, Аринин брат, и их отец Григорий Васильевич жарят мясо и о чем-то спорят, оживленно жестикулируя.
— Знаешь, до встречи с тобой я считала, что у меня ужасная семья, — Арина смотрит туда же. По-птичьи склоняет голову, улыбается, — Ну, не прям ужасная, но бесили они меня знатно.
— А теперь как?
— О, на твоем фоне пришло понимание, что семья у меня просто потрясающая! — хохочет подруга и я вместе с ней.
— Рада была помочь!
Мы смеемся этой глупой шутке, которая, наверное, должна была меня обидеть. Но, во-первых, я с каждым днем все больше и больше доверяю Арине, а во-вторых, не вечно же мне над этим рыдать. Лучше уж смеяться!
— А профессура на сексуальном коне не подъезжала? — по-своему аккуратно спрашивает после недолгой паузы.
— Не-а. Но так даже лучше, знаешь ли, — делаю глоток, а за ним еще один. Больно ли мне? Не задумывалась. Не хочу в этом разбираться. Но меня это цепляет.
— Почему это?
— Искушение. Его нет, — отвечаю, и облизываю губы. Не зависнуть в воспоминаниях помогает подругино покашливание.
— А ты глубоко нырнула…
—Спрячь свою ехидную улыбочку, я просто окунулась! — развожу руками в стороны, шуточно оправдываюсь.
