***
Еще десять километров пути, и мы вышли к старой мощенной дороге, между каменными булыжниками которой проросли сиреневые и ржавые сорняки. Первое желание съесть их подавлено конкретной мыслью – они ядовиты.
Двигаться стало проще. Так мы шли по дороге четыре дня. Теплело, снегопадов не было.
После стычки хтон в панцире начал опасно мигать оранжевым, жужжание усилилось. Звездочет пояснил, что заряда осталось совсем мало. Запасных хтонов нет – проблема. Я спросил какие сложности могут возникнуть, он ответил:
“Ты и сам знаешь. Панцирь перестанет работать. Сейчас он решает проблему с холодом и токсинами, братец. Сейчас он твой лучший друг, а после не будет. Я уже привык, а как ты к такому привыкать будешь – тот еще вопрос”.
Встреча с кентавром серьезно подкосила настрой, однако успешные поиски еды за эти дни добавили и оптимистических ноток в общий расклад. Не сказать, что мы много чего разнообразного нашли, но и те питательные крохи – радовали безмерно, как бы сообщая: “еще не все потеряно дхалы; барахтайтесь, цепляйтесь за жизнь”.
Водяные колонки все так же отмеряли наш маршрут пятикилометровыми отрезками.
Нам повезло дважды: в конце первого дня и утром второго – вокруг железных конструктов вились плотные и колючие канат-корни алого цвета. Эти казались съедобными, нужно было только срезать колючки. Сок корней давал горький привкус; часть умяли сырыми, другие, пытаясь выпарить горечь, подкоптили на огне. Вышло неплохо, особенно после того как Звездочет, ругаясь, обильно засыпал их специями. После пира мы вновь позволяли себе шутки и редкие улыбки.
На третий день наткнулись на скрюченное деревцо, практически лысое. Собрали с него редкую и волосистую бурую кору, срезали немного сочного подкорья, хорошенько забили карманы. Рассудили, что идеально из нее сготовить похлебку или кашу, но котелка у нас все еще не было. Мечты остались мечтами. Питались по дороге, на ходу, до боли в челюстях от часов нескончаемого жевания. В общем жить можно было.
Никаких зверей не видели. Падаль никто не оставлял. Если местные хищники и ловили что-то, то обгладывали и кости, оставляя только костяные щепки. Периодически видели и такое, однако самих следов не находили. Впрочем это ни о чем не говорило: следопыты из нас паршивые.
Редкие птицы пролетали к северу, чтобы свернуть и отправиться на запад или же вернутся обратно туда, откуда прилетели. Они высоко-высоко – наглые темные черточки.
Оглядывали степь из любопытства? Вряд ли им здесь нашлось бы чем поживиться.
Звездочёта уже шатало от нашего пути, а я пока еще болевые приступы был способен игнорировать.
– Так каков план, Старший? Мы добираемся до Идола, убиваем его и съедаем труп, чтобы не подохнуть?
Звездочёт качал головой, улыбаясь:
– Не шути так.
Похоже хорошего плана у него не имелось. Убить тело Идола и умереть – план прямо скажем отвратный, в некоторых моментах недоработанный.
Я начал допускать вариант, что он уже не соображал.
– Твои предложения? – спросил Звездочет.
– Ищем цивилизацию.
– Хочешь я тебя обрадую, Танцор?
– Радуй.
– Цивилизация, какая здесь есть, она дальше на север. Севернее точки Идола.
– Откуда знаешь?
– Знаю. Идола я чувствую и так. Но про поселения мне встречные дхалы объяснили все.
И какой задницей, он вообще чувствовал тела Идола: что это было – внутренняя способность? Специальный модуль? Последствия пораженческого отступления?
Гадать – пустое…
Кивнул.
Пока ответ удовлетворял, но чувствовал, если все пойдет так и дальше, и провалы будут преследовать нас, я оспорю его старшинство. И так мы и помрем: в крысиной склоке за власть – вернее, за управление группой из двух вонючих калечных бродяг.
Глава 6
Личина
Группа всадников двигалась в нашу сторону. С вершины холма мы заметили их в восьми километрах к северу.
Это был двадцатый день с того момента как я выбрался из недр Аванпоста, и соответственно седьмой день после нашей стычки с Амтаном.
Солнце висело высоко, а небесную лазурь лишь в редких местах уродовали серо-желтые вихри дыма, да и те ветер
