Через час в дверь аккуратно постучала Лера. Тот же ответ, что и раньше — сегодня я никуда не тороплюсь.
Ближе к десяти я услышал, как собралась и, сказав пару добрых слов уборщице, сбежала Тина.
И только тогда поднялся с выдохнул. Посмотрел на немолодую женщину, что мыла полы в коридоре и подумал, сможет ли она стереть следы самоедства и комплексы, которые пропитали стены моего кабинета. Спустился на этаж ниже и скорее по привычке толкнул знакомую дверь, чтобы оказаться в Гринберговом царстве, таком же кичливом, как и сам Макс.
— Не спится, старичок? — Он оторвал взгляд от ноутбука и устало улыбнулся.
— Я увидел, что горит свет.
— Ага. А еще раздаются дивные звуки ситар, запахи росы и неги, радуга отражается в каждом окне, а по паркету прыгают озорные Гандхавры с дуделками наперевес. Добро пожаловать в Страну Томных Услад.
— Или в реабилитационный центр «Протяни Руку». Мы справимся с вашей зависимостью, Гринберг. — Я сел на диван в углу кабинета и расслабленно вытянул ноги. И да, тут и впрямь было уютнее, чем у меня. — Хорошо быть тобой, Макс.
— В смысле?
— Не знаю. Хотя нет, знаю, все тебя любят, ты душка.
— А ты мрачный тип. Разве не это круче? В Гарри Поттере все сохли по Малфою, и никак не по Рону.
— Потому что у Малфоя, как и у меня, член больше.
— Не смешно, — вдруг надулся Макс.
— Серьезно? А ведь я учился юмору у лучших.
— Проблемы? — как-то вдруг сменив тон, спросил друг. Я кивнул, не пытаясь скрыть очевидное.
Макс присел и достал из нижнего ящика стола бутылку, на дне которой болталось немного виски.
— Боюсь, с этим ты мне не поможешь.
— Понял. Для таких случаев у меня припасена тяжелая артиллерия. — Он нагнулся вновь и появился с новенькой бутылкой текилы. Я скривился, вспоминая все наши попойки и то, как отец вытаскивал нас их разных передряг. И виной всему были не мы, а это опасная мексиканская штучка в бутылке.
— Не дрейф, Андрюха! На этот раз не будем пить текилу из пупков горячих цыпочек.
— Да замолчи ты.
— Ок. Я понял, где у нас больная тема. Твой пупок предназначен исключительно для Леры, мой — для всех остальных представительниц прекрасного пола. Не претендую.
— Вот об этом я и хотел поговорить с тобой.
— О пупках? — Брови друга удивленно поползли вверх.
— О Лере. — Я подошел к столу и открыл стоящую у края бутылку. Не сильно разбираясь, где рюмки и удастся ли достать лайм, глотнул из горлышка…
Макс удивленно хмыкнул и выудил из недр все того же стола два стеклянных стакана, самого правильного объема почти в пол-литра. Я одобрительно кивнул и разлил всю бутылку по стаканам, не обращая внимания на протяжное посвистывание Гринберга.
— Андрей, а ты в курсе, что текилу пьют не так?
— Не начинай.
Молча выкинув бутылку в пластиковое ведро, я сделал пару глотков. Горячая жидкость обожгла глотку и разлилась по телу, затачивая нервные окончания до опасной остроты.
Я прошелся по кабинету и снова сел на диван, чтобы наконец расслабиться впервые за этот невозможно долгий день. Распустил узел галстука и скинул ботинки, после чего смог спокойно выдохнуть.
Макс поставил стул напротив и сел, опершись на расставленные ноги. Так мы провели минут двадцать, разбавляя утомительные гляделки короткими жадными глотками.
Первым начал Гринберг. Не помню, что именно он сказал. Понятия не имею, что я ему ответил. Мы долго говорили: сначала вспоминали университет, все больше распаляясь и перебивая друг друга. Неожиданно перескочили на детство, вернулись к работе и снова вспомнили учебы и ту противную старуху, которая так и не смогла выучить нас латыни. А мы так и не поняли, на хрена она нам вообще нужна. Скоро наши мысли окончательно запутались, смешались в общий клубок, соединяя в себе старые обиды, былые подвиги, недосказанное и недопонятое. И вопросы. Чертовы вопросы без единого шанса на ответ.
— Что я делаю не так? — тихо, на одном выдохе произнес я.
— А что ты делаешь так? — резонно спросил старый друг.
— Ничего. В смысле, вообще ничего не делаю. Просто плыву по течению и смотрю, куда оно меня выведет.
— И что? Не к тому кисельному бережку несет тебя молочная речка, Андрюш? — Мне не смешно. — Я отставил наполовину пустой стакан в сторону и закинул ноги на диван. Так было хорошо. А еще закрыть глаза и стереть все глупости прошлого. Отлично и невозможно сразу.
— Ищите женщину… Я правильно тебя понимаю? — Я промычал что-то нечленораздельное, не открывая глаз. Макс задумался на секунду и продолжил: Лера хорошая девушка. Между нами говоря, просто огонь.
— Прекрати. Ты, как и я, прекрасно знаешь все грани ее хорошести. На момент выбора любовницы ключевыми моментами были вовсе не ее ангельские намерения, коих и в помине нет. Если на пути ей попадется раненный олень, загрызет и не подумает, лишь бы ей во благо.
— Зато она может противостоять такому как ты, Андрей. Это ли не чудесно?
— Это паршиво, дружище. Самое дерьмовое дерьмо, что случалось со мной за последнее время.
— Я не понимаю твою проблему. — Он вскочил и принялся измерять шагами периметр кабинета. — У тебя есть женщина: красивая, умная, стервозная — весь набор в одном флаконе. Все как ты любил со времен…студенчества.
Друг з запнулся и виновато посмотрел на меня.
— Ты хотел сказать со времен Анны? Она такая, какой была Анна, и я все это очень любил, верно? А теперь не люблю, понимаешь? — Я сел и зажал виски пальцами, ощущая, как я сковываю руками головную боль. — Я хочу, чтобы по-другому, понимаешь?
— Ну, так иди к той, что по-другому. Паси коров, разводи цыплят, в чем проблема-то?
— Во мне! Во мне, черт тебя дери! Я такой как есть. Поступаю как хочу, и плевать на окружающих, не умею шутить и быть обаятельным как ты, не хочу жениться и не уверен, что когда-нибудь вообще заведу семью. Я привык давить, проминать под себя, брать без разрешения. А сейчас смотрю и понимаю, что так нельзя.
— Нельзя так, действуй по-другому. Пару дорогих подарков, одно свидание и малышка будет твоя, а дальше тащи ее в спальню и не выпускай до квартального отчета.
Я горько усмехнулся:
— Не выйдет. Я один раз поцеловал девчонку, а она до сих пор шарахается от меня как от прокаженного. Это был простой поцелуй, Макс.
— Откуда такая невинность в наши дни? Ты умыкнул свою леди из под райского крылышка архангелов?
— Почти, — я не смог сдержать улыбки. — Она особенная, и я схожу с ума, как только ее вижу. А если не вижу, то тем более, но мне все это совсем не нравится. — Я откинулся на спинку и зажмурился. — Если можно, то верни все назад.
