class="empty-line"/>
Ключевая задача для архитектуры – совмещать искусство, эстетику и функциональность. Причем последний пункт является ключевым.
Заброшенное здание – это потерявшая функциональность постройка. Сам факт, что она при этом продолжает существовать и ее не торопятся сносить, как будто намекает, что этому зданию еще есть применение, но неявное, нечеловеческое. За заброшкой всегда стоит тайна, причем потусторонняя (именно таким выводом оканчивается история про тупик Пустот из самого начала этой книги).
Ролан Барт пишет о том, что в человеческом обществе любой предмет становится символом самого себя, как только начинает использоваться: ложка – это инструмент и одновременно символ поглощения пищи. Здание – это символ дома, без которого человек не может мыслить свое существование, и пространство, которое ограждает его от внешних опасностей, позволяет не просто жить, но наслаждаться. Разрушенный дом – символ катастрофы.
У немецкого социолога Георга Зиммеля есть эссе, которое так и называется «Руина». В нем он объясняет притягательность заброшенных и старых зданий тем, что они прямое доказательство того, что природа берет верх над человеком и человеческим. Архитектура и строительство – единственное искусство, которое встречает сопротивление материала. Человеку приходится в прямом смысле подчинять себе природу, укрощать стихии и управлять материалами. Однако вид руин показывает, что это превосходство недолговечно и со временем воспринимается лишь как иллюзия:
Это неповторимое равновесие между механической, тяжелой, пассивно противодействующей давлению материей и формирующей, направляющей ввысь духовностью нарушается в то мгновение, когда строение разрушается. Ибо это означает, что силы природы начинают господствовать над созданием рук человеческих.
Хотя произведение человеческих рук разрушили в данном случае не люди – это совершено природой, – но люди допустили это разрушение. Такое отношение, с точки зрения идеи человека, все-таки некая позитивная пассивность, человек становится соучастником вины природы и ее действий, противоположных направленности его сущности. Это противоречие лишает обитаемую руину того чувственно-сверхчувственного равновесия, которое присутствует в противоположных тенденциях существования брошенной руины, придавая обитаемой руине то проблематичное, волнующее, часто невыносимое, что мы ощущаем, видя эти выпадающие из жизни пристанища.
Воля человека подняла строение ввысь, теперешний его вид дала ему механическая, тянущая вниз, дробящая и разрушающая власть природы.
Так, цель и случайность, природа и дух, прошлое и настоящее снимают в этом пункте напряжение своих противоположностей, или, вернее, сохраняя это напряжение, ведут к единству внешнего образа, к единству внутреннего воздействия. Создается впечатление, будто часть бытия должна сначала подвергнуться разрушению, чтобы утратить всякое сопротивление по отношению к идущим со всех сторон течениям и силам. Быть может, в этом и состоит очарование разрушения, упадка, декаданса вообще, очарование, выходящее за пределы чисто негативного, за пределы упадка.
Разрушенное, заброшенное или недостроенное здание – это, возможно непреднамеренное или не доведенное до конца последствие социальных процессов. Памятник несбывшимся надеждам, не прожитым в этих стенах судьбам, которые так сильно желают воплотиться, что подсознание превращает их в страшных монстров.
Подъезд, призраки, модерн. Какое место в доме самое страшное?
Заметная часть крипипаст имеет в качестве своей основной локации подъезд многоквартирного дома. Это крайне разнообразные истории, однако, попытавшись собрать их в единый корпус, используя «Мракопедию», я не сильно преуспел. Дело в том, что большинство таких историй рассказываются в соответствующих ветках на Реддите или имиджбордах. Это единственное место книги, где я позволю себе не интерпретировать, а писать крипипасту самому. Однако это не настоящая крипипаста, а иллюстративный материал, компиляция сюжетов, попытка выйти на уровень метасюжета. Короче говоря, я покажу типичный сюжет, связанный с подъездом. В интернет-исследованиях есть прием, который называется «фабрикация» – когда в отчете не избежать цитаты какого-нибудь пользователя, для сохранения его анонимности (и этичности публикации исследования) его слова приводятся не буквально, а пересказываются таким образом, чтобы передать смысл сообщений. Однако при этом найти пользователя, используя поиск по ключевым словам, было бы невозможно. Такую «фабрикацию» привожу и я, но делаю ее не для того, чтобы анонимизировать мои «объекты» (они сами вполне с этим справились), а чтобы сжато пересказать сразу несколько историй.
Я засиделся поздно вечером за компьютером и решил выйти в подъезд покурить. Выходя, я забыл закрыть дверь, что впоследствии, возможно, и спасло мне жизнь. Когда я курил, вдруг услышал, что на первом этаже что-то шевелится, какой-то человек. «Сосед или чей-нибудь гость», – подумал я. Но что-то стало шевелиться все сильнее, интенсивнее. Я понял, что это – не человеческое существо: оно слишком большое и какое-то не плотное. Я наклонился в лестничный пролет, окурок выпал у меня из руки. Оно заметило, что за ним наблюдают. Я рванул к двери, а странный гость с неестественной быстротой поспешил следом. Я успел заскочить в квартиру до того, как оно настигло меня, и захлопнуть дверь прямо перед ним, ощутив омерзительный запах. Я не увидел, как оно выглядело, да и что это вообще было, но оно всем своим весом навалилось на мою дверь и стало ломиться внутрь, скрести, стонать. От ужаса я просто оцепенел, и когда в следующий раз открыл глаза, было уже утро. А снаружи дверь была расцарапана, и весь наш подъезд был в какой-то непонятной темной слизи. Кто знает, как часто оно посещает эти места…
Это типичная обобщенная история. Здесь мы видим преследование главного героя каким-то непонятным существом, с которым он не знает, как совладать, и природа которого зачастую неизвестна. В отечественном сегменте этих существ обозначают аббревиатурой НЕХ, что расшифровывается как «неведомая е… х…» (два последних слова – обсценная лексика, которую можно передать как «гребаная хрень»).
Чем подъезды так сильно привлекают НЕХ?
Специфическое отношение к подъездам можно объяснить архитектурными решениями.
В моем подкасте (эпизод называется «Города – это конец») об этом рассуждал мой товарищ архитектурный критик Константин Бударин. Он приводил странное отношение к подъезду как реакцию на особую конструкцию модернистских домов. Логика развития массового жилища предполагала все большую открытость, многоквартирные дома противопоставляются особнякам. Одна семья, владея одним домом, достаточно долгое время накапливает критическое количество секретов. Если посмотреть викторианские истории о призраках, нетрудно заметить, что большинство из них связаны с недвижимостью – семейные конфликты, которые, как правило, с этой самой недвижимостью и связаны, передаются через поколения. Человек, который умер, прежде чем успел предотвратить или разрешить конфликт, или заложил его в завещании (или его отсутствии!), появляется в виде призрака. И неудивительно, ведь этого требуют на символическом уровне сами участники конфликта.
Сама идея массового жилья предполагает увеличивающуюся прозрачность жизни – увеличение концентрации людей, возможность наблюдать своих соседей или жителей соседнего дома в окнах, а также обзор того, что
