ушел оставив меня посреди шумного зала наедине с собственными желаниями, переполняющей радости неожиданной встречи и нарастающего потока самой честной страсти. Все вокруг меня превращалось в круговорот самых настоящих фантазий и постепенно зал стал темным, словно скрываясь где-то в тумане. Я могла поклясться, что в мыслях только одно — он и мое дико желание показать, какой распутной могу быть. Это так нечестно по отношению к Сергею, но разве я изменила? Мысленно — да, но не телом…тем более, что мысль о сексе с ним преследовала меня уже без вранья, но четырнадцать дней. Нельзя сказать, что в отношениях я приемлю измены, но, черт возьми, если она так чертовски сладка, то моральная атараксия в лучшем эпикурейско-гедоническом смысле будет прекрасна. Легкая зависть стала моей спутницей сразу после того, как я узнала кто его жена. Удивительно, но будь он моим мужчиной, то я всю себя посвятила бы ему, доставлению удовольствия для него только бы слышать приглушенный стон…И вот сейчас возникает одно из желаний — говорить, открываться, рассказывать ему о своих самых эротических фантазиях, ибо я знаю, что он поймет их, не осудит…
Я представила, как было бы прекрасно остановить его сейчас на секунду, чтобы на зависть всем мужчинам встать перед ним на колени и просить разрешения на исполнение не самого виртуозного минета. Меня шатнуло. Я представила, как он запускает свои тонкие пальцы в мои волосы медленно подталкивая, чтобы я опустилась на корточки так, что подол платья задираясь на бедрах откроет для гостей кафе черный, кружевной треугольник моих трусиков. Судорожно перебирая пальцами ширинку, спускаю с него джинсы с трусами…и тут я вижу его член. Этот красивый момент только что нахлынувшего возбуждения, когда он твердеет и начинает подниматься в полную свою силу. Роскошный мужской половой орган упирает в мою щеку и гладится о мои мягкие губы вызывая по телу Артура первую дрожь неизвестного. Всей своей позой он ждет, когда я начну и я тут же располагаюсь у него в ногах, как самая покорная из всех его женщин начав покрывать нежными поцелуями каждый миллиметр кожи его члена, но только оказавшись внутри моего мокрого от слюны рта он отвердел в полную силу. Мои неумелые, и в чем-то совсем еще наивные полизывания вызывали в нем легкую усмешку, которую он так сладко смешивал со своим сладострастными, пробирающим до мурашек стоном. Посасывая головку, я периодически обвожу по ней язычком, и ему явно нравятся эти действия. Выпуская весь мокрый от моей слюны член изо рта, я дрожу от бешеного экстаза. Тонкая, блестящая слюна словно нить связывает нас, и от этого хочется скулить и благодарить его за такое доверие.
На миг…только на миг я представила, какое это сладкое место — стать его женщиной во всех смыслах и застонала от блаженного удовольствия. Только реальность способна все вернуть на свои места, позволив мне вспомнить, что он посторонний мужчина. Все сомнения пересилила одна только мысль, что любовница тоже подходит под категорию «моя женщина». Я принялась яростно надрачивать его член посасывая головку так сильно, так вкусно и жадно, как будто хочу высосать всю его сперму. Через несколько минут горлышком почувствовала долгожданные конвульсии. Он застонал и напрягся, а я заглотила его глубже, и в туже секунду почувствовала, как в горло ударила струя горячего, горько-сладкого семени. Ее липкость и густота на секунду доводили до тошноты, но ты ведь вовсю представила себя «его»…и теперь ты женщина глотающая семя своего мужчины. Я тщательно облизала его ослабевший удовольствием член, и он одарил меня нежнейшим поцелуем в макушку, словно благодарит за это наслаждение…
— Выскочка. Думает, что если он поиграл бровями, то моих официанток можно уводить. Урод, мать его. — пробурчал Влад выбивая меня из всех похотливых мечт. — вот урод, я прям не могу. А ты тоже хороша, развесила уши и введёшься на сладкие речи этого подонка.
— Да что ты завелся, а? — устало вздохнула я. — он просто общий знакомый.
— Ага, у него текучка официанток. Вот он и ходит метит своим глазом, где и кого увести из кафе в свой притон. — Влад зашипел. — думает, что если владеет баром с бл*дьми, что вертят задницами, то ему можно все.
— Ты к нему необъективно относишься. — нежно улыбнулась я вспоминая собственные мечты. — просто он любит внимание женщин, а таких простушек официанток вроде меня навалом в любом кафе.
— На что это ты намекаешь? — опешил Влад.
— Не намекаю, а говорю прямо. Как официантка я его интересую в последнюю очередь. — мечтательно вздох.
— Так, я не понял, а как кто ты его интересуешь? — босс громко поставил чашку на стойку всем своим видом показывая ревнивое недовольство.
— Забудь. — мечтательно простонала я провожая взглядом растворяющуюся фигуру мужчины-мечты. — просто забудь.
… не говори никогда мне: «Прощай», я Baby Tonight…
Глава 7
С приходом мая в кафе становится «горячо», ибо открывался не только период мороженого, но и разных коктейлей. Однако разных разовых ларьков, и мини-холодильников, стоящих по пути от вокзала до главной дороги было так много, что лишь меньшая часть людей могла добраться до кафе Влада. Почему-то, именно время с мая по сентябрь мы уходили в небольшой минус, но все же, продолжали работать. Кроме постояльцев, которые делали нашу основную выручку никого нового особенного и не было, но каждый год Влад тратится на сиропы, мороженое и разные допинги для десертов с таким колоссальным размахом, что на секунду забывает одно простое правило — ЭТО НЕ ОКУПАЕТСЯ!!! С мая в городе становится как-то по жуткому шумно: многочисленные мамочки с детьми буквально оккупируют центральный парк создавая шум и гам, а еще столпотворение и ужасную духоту. Любительницы «легкого» шопинга заполоняют собой бутики и секонд-хенды, а студенты и музыканты-школьники вспоминают, что знают два аккорда на гитаре и не хуже мамочек оккупируют совершенно все голося из каждого закоулка района излюбленную всеми «батарейку» так, что на секундочку даже веришь, что песня грустная, а музыкантам подкидываешь пару десяток в надежде, что горлопаны наконец-то заткнуться. Некогда популярные рестораны моментально становятся кафе-мороженными и своими яркими вывескам крадут туристов и наших потенциальных клиентов, но я не отчаиваюсь, и только Влад, как всегда бьет себя по голове. Это можно сказать наша традиция. Мое спокойствие — его истерика.
