Книга Станешь моей победой - Викки Марино

И все бы ничего, но вдруг Мирон делает шаг вперед, прижимает к губам указательный и средний пальцы и направляет их в мою сторону, выбросив руку вперед. А дальше камеры быстро подхватили этот жест, а на экране огромного монитора я увидела себя.

Я убью его… Честное слово!

— Тихая, так у вас все серьезно? — лепечет Лолла, размахивая телефоном.

— Я серьезно хочу его поколотить! — шиплю сквозь стиснутые зубы, пряча лицо от камер. — Достал!

— О, а сейчас будут мемы! — кричит Островская, указывая на недовольное лицо Жозефины.

Ох, мамочки… То ли еще будет…

Чемпион, блин!

Со свистком игра начинается. Я успела насчитать в каждой команде по одиннадцать игроков. Футболисты, бегая по полю, передавали друг другу мяч, стараясь обойти соперников. Все происходило настолько стремительно, что я с трудом могла сообразить, где сейчас мяч, в какой он команде, на чьей стороне поля. Красная форма… Синяя… Все смешалось.

— У нас самые крутые игроки! Засранцы, конечно, но в футболе профи, — воодушевленно лепечет Мария. — Смотри, Аня… На воротах стоит Ян Дорф. Жора Чехов и Данилевский Глеб — полузащитники. И два топовых форварда — Данияр и Мирон. Они не первый год вместе играют, начинали еще со школы. Понимают друг друга по взгляду. Остальные ребята пришли в их команду не так давно, но судя по уже прошедшим матчам, играют тоже отлично.

— А соперники?

— О, это наши заклятые враги. «Черные акулы». Каждый год мы боремся с ними за победу.

Это и видно. То, с какой агрессией акулы кидаются на наших парней, успев за двадцать минут получить желтую карточку, говорит о том, что между ними не просто игра, а настоящая схватка, война. И в особо острые моменты мне казалось, что все перерастет в потасовку.

А на трибуне кипишь сильнее разгорается. Все прыгают, кричат, толкаются. Сумасшествие какое-то. Но и я ловлю эту волну адреналина. Загораюсь вместе с остальными болельщиками. И в момент, когда Глеб, ударив по мячу, отправляет его прямо в ворота соперников, едва ли не самая первая вскакиваю и громко воплю до боли в горле:

— Го-о-о-л!

Трибуна, подскочив, тут же подхватывает и кричит: «Гол! Гол! Ура!».

Это незабываемо! Фантастика! Я не знаю, как выразить словами то, что происходит на стадионе. Это настоящий кайф.

— Раскусила? — спрашивает меня Островская, подбрасывая в небо нелепую шапочку болельщика.

— Кажется, да!

К концу второго тайма на табло загораются цифры 2:2. Ничья. Остается дожимать третий тайм, чтобы вырвать у соперников победу.

— Глеб, пасуй! — кричит Данияр, размахивая руками.

— Султан, я открыт! — перехватывает мяч Георгий.

Осталось пять минут. Счет не меняется, еще и соперники решили сделать замену игрока. У меня же от волнения вспотели не только ладони. Кажется, я вся накалилась до красна. Что ж, признаюсь, этот всплеск эмоций разрядил меня.

— Осталось тридцать секунд до конца третьего тайма. Ну что, дорогие болельщики, успели сделать ставки? «Питбули» или «Черные акулы»… Кто сегодня уйдет с победой? — сильнее заводит толпу комментатор.

А дальше случается невозможное. Когда на часах утекали последние секунды, Данияр целеустремленно бросается за мячом. Ловко отбирает его у соперника и максимально филигранно обходит каждую акулу. Я же в этот момент перестаю дышать. Как завороженная наблюдаю за тем, что происходит на поле.

Удар. Мяч летит в левую штангу и с отскоком отлетает в сторону. Снова удар. Вратарь «Черных акул» ловко отражает нападение. И за пять секунд до свистка Мирон, на секунду мазнув по мне взглядом, в прыжке перехватывает мяч и отправляет его в ворота. И в тот момент, когда кажется, что счет уже не изменится, на табло загораются цифры 3:2.

Гол! Победа!

Наши студенты, болельщики начинают размахивать флагом университета, кричать от счастья, лаять, изображая грозных и непобедимых «Питбулей», и обниматься.

Мы — чемпионы!

Он — Чемпион…

— Так, девочки, а теперь совместное фото для сети! — командует Лилу, собирая нас в кучу. — Улыбочка! Есть!

Но двумя кадрами мы не отделались. Лолла заставляла нас позировать до тех пор, пока у нее не разрядился телефон.

— Все, мне пора домой, — спохватываюсь, когда слышу мелодию будильника на телефоне. Через сорок минут я должна быть дома.

— Давайте завтра в парке аттракционов встретимся, — спрашивает Маша, стирая с моего лица штамп-печать. — Тихая, ты как?

— Постараюсь.

К моменту моего ухода стадион был уже пустой. Подхватив книги, быстро перебегаю площадку и несусь через весь спортивный комплекс. У парковки, как обычно, принимаюсь трусливо оглядываться, опасаясь столкнуться с Мироном. Вот только вместо Савельева столкнулась с каким-то тощим пареньком. Он, нагло толкнув меня плечом, с силой ударяет по стопке книг, которые я держала в руках, и они тут же полетели на землю.

— За что? — все, что могу прошептать, прежде чем расплакаться у всех на виду. Благо рядом было всего несколько человек.

Падая на колени, принимаюсь собирать учебники. Смахивая слезы, поражаюсь тому, откуда в людях столько злости. Наверное, от бездуховности.

— Тихая!

Поднимая глаза, вижу, как ко мне приближается Мирон, волоча за собой того самого хулигана, который только что толкнул меня. Страшно подумать, что он может с ним сделать. Сердце сжимается до размера теннисного мяча и принимается хаотично скакать по организму.

— Он? — мрачным голосом спрашивает Савельев.

— Мирон, все в порядке. Отпусти его, — пряча лицо, чтобы никто не увидел мои слезы, продолжаю собирать книги.

— Он? — с нажимом повторяет Мир. Сейчас Савельев не просто зол, он в гневе. Под этим холодным и тяжелым взглядом становится не по себе и я просто киваю. Знаю же, что не отстанет. — Аня, встань, — положив руку мне на плечо и несильно сжимая его, но при этом не выпуская паренька, Мирон вынуждает меня подняться на ноги. Я же чувствую, как его всего лихорадит, слышу, как долбит его пульс и шумит кровь.

Я чувствую. Его. Всего.

— Со мной все в порядке, — пищу жалостливо, опасаясь, что Мир устроит потасовку. Да таким взглядом, которым он окинул обидчика, можно смертные приговоры выносить!

— Что нужно сказать? — игнорируя мои слова, Савельев жестко напирает на парня.

— Аня, извини. Обещаю, что этого больше не повторится, — тут же стушевался обидчик, отыгрывая раскаяние. Поверила ли я ему? Нет! Но ради нашей безопасности жестом показываю, что все хорошо.

— Собирай книги и проваливай! — рычит Савельев. — Тамбов, еще раз, сука, ты ее обидишь или даже подойдешь к ней, могу не рассчитать силу и сделаю тебя инвалидом, понял?

Некий Тамбов часто закивал головой