мной невидимые карты вакантных должностей, пугает меня неизвестными названиями — Ижора, Кронштадт, Ораниенбаум…
В конечном итоге я не выдерживаю и обращаюсь к нему:
— Виталий Сергеевич, эти названия ничего не говорят, мне неведомо даже, где они находятся, и что там располагается! Вы уж сами решите, где я могу больше пользы принести.
Ласкавый, довольный произведенным эффектом, улыбается:
— Руслан, пойдешь служить начальником медицинской части на береговую базу в Кронштадте, через год перейдешь флагманским врачом бригады ОВР 4 дивизии учебных кораблей. Кстати, командиром дивизии в Кронштадте вот уже второй год как твой земляк — контр- адмирал Виктор Александрович Гокинаев. Он, когда мы с ним недавно общались, сказал, что вы знакомы еще с Севастополя.
Знакомство с Виктором Александровичем я подтвердил, оно действительно произошло в Севастополе на его корабле — тяжелом авианесущем крейсере «Минск», куда Гокинаев был назначен командиром. До этого капитан первого ранга Гокинаев был командиром крейсера «Мурманск» на Северном флоте. Предки его сплошь и рядом генералы и полковники еще царской армии родом из Моздока, успешно сражались с Шамилем и в русско- турецкой войне, кровью и преданностью завоевывая дворянские титулы. В Северной Осетии с уважением отзываются о фамилии Гокинаевых, и многие знают их славные дела. Второй раз я встретился с ним у капитана первого ранга в запасе Юры Цахилова и опять в Севастополе. Оказывается, Виктор Александрович великолепно играет на гитаре и у него приятный баритон, этим вечером они с Цахиловым пели дуэтом. Затем ТАКР «Минск» ушел на Северный флот и два года я о Викторе Александровиче ничего не слышал. Известие о нынешнем пребывании в должности командира Кронштадтского гарнизона меня искренне обрадовало.
Приказом командира Ленинградской военно- морской базы № 0125 от 03.09.1982 года я был назначен начальником медицинской части береговой базы дивизии учебных кораблей Ленинградской ВМБ. Само здание располагалось на территории двадцать пятой бригады дизельных подводных лодок, где когда- то служил разжалованный легендарный командир подводной лодки Герой Советского Союза Александр Иванович Маринеско. Затем через восемь месяцев меня перевели на должность флагманского врача войсковой части 22830 — бригады кораблей охраны водного района Ленинградской военно- морской базы. Штаб бригады занимал левое крыло Дворца Меньшикова, а в правом располагался Дом офицеров, а между ними — штаб дивизии учебных кораблей и управление особого отдела Кронштадтского гарнизона. Через год я уже был секретарем партийной организации своей бригады и успел даже вынести партийный выговор своему начальнику штаба капитану второго ранга Банщикову. Подрастали две мои девчонки Дзерасса и Зарина, и я был крайне удивлен и обрадован, когда мне в 1985 году выделили двухкомнатную квартиру на первом этаже 16го квартала. Квартал был заселен преимущественно офицерскими семьями.
В 1987 году я поступил на факультет руководящего медицинского состава при военно- медицинской академии им. С.М. Кирова, которую с отличием окончил. Но в 1988 году мой большой друг и наставник Виталий Сергеевич Ласкавый неожиданно был снят с должности вновь назначенным командиром Ленинградской военно- морской базы адмиралом Ховриным. Поэтому, после окончания факультета пришлось два года провести в 13- ой бригаде строящихся и ремонтирующихся кораблей, что, по сути, была госприемкой новых малых и средних кораблей.
В 1991 году, как раз перед развалом СССР, меня назначили начальником 102 поликлиники Кронштадтского гарнизона, где прослужил еще полные десять лет до дня своего увольнения в запас. В том же году стал депутатом Кронштадтского городского собрания народных депутатов. Создал депутатскую группу по проверке силовых структур, а через два месяца оправдал ее существование, когда мы сняли с должности прокурора города и заместителя начальника по Кронштадтскому ОМВД и уволили еще двенадцать милиционеров за халатное отношение к своим обязанностям. К тому времени Виктор Александрович Гокинаев был назначен заместителем начальника Высших специальных офицерских классов ВМФ по учебной и научной работе. В том же году скончался Виталий Сергеевич Ласкавый, работавший в последнее время в институте культуры.
Наступило время, когда самому пришлось решать житейские и служебные вопросы без помощи сильных друзей- покровителей. Жизнь резко менялась и не в лучшую сторону, приходилось выживать в этих возникших джунглях криминального мира. Убежденному коммунисту, воспитанному на идеалах марксистско- ленинского учения, было нелегко воспринять новую политику рыночных взаимоотношений. Появились новые партии- «Отечество — вся Россия», «ЛДПР», «Справедливая Россия», на которые никто серьезно не обращал внимания, ибо они были созданы бывшими членами КПСС — перевертышами и оборотнями.
Вместо ушедшего контр- адмирала Гокинаева командиром 4ой учебной дивизии кораблей Ленинградской военно- морской базы был назначен контр- адмирал Спешилов Александр Викторович. Маленький ростом удмурт с раскосыми глазами и волос мелкий кучерявый, он командовал дивизией, которая на глазах рассыпалась. Офицеры и мичмана увольнялись массами, все ударились в торговые спекуляции. Жены офицеров, оставив государственную работу, стали «челноками», все, кто мог, везли турецкие товары на рынки Ленинграда. С болью в сердце я наблюдал, как огромная держава разваливалась на глазах, а на мусорные свалки выбрасывались новейшие нетронутые тома наших и зарубежных классиков. Многие из моих знакомых офицеров вдруг вспомнили о своих еврейских, немецких, финских корнях и наскоро продав свои квартиры, уезжали в Израиль, Германию и Финляндию. Таковых тоже оказалось немало. Срок моей службы заканчивался в 2000 году, и я твердо решил дослужить до ее окончания и официально получить военный пенсион, и затем убраться домой в Северную Осетию.
Однажды вечером раздался настойчивый звонок в двери, с любопытством вышел посмотреть на позднего визитера. Оказались прошлогодние знакомые по Вильнюсу, блондин, похожий на славянина, которого звали Данатас, шатен в очках — Бронис. Вспомнил, что они двоюродные братья, и работали на единственном заводе, наладившем производство первых видеомагнитофонов в стране. Воровали с размахом, конечно. Вывозили продукцию в Псков, Новгород Великий, Ленинград. Молодые и наглые, они тогда еще в Вильнюсе у меня выпросили разрешение привезти часть видеомагнитофонов в Кронштадт. Разрешение я им дал, и вот они приехали, как обещали. Смотрят серьезно, и лица выжидательные, а вдруг я их забыл и не приму. Но стоило мне произнести фразу на литовском, выученную в Вильнюсе в ресторане, где мы вместе с ними злоупотребляли — «Kas ieško, tas visada ras», что означало «Кто ищет, тот всегда найдет», их физиономии расплылись в наглых улыбках, и они радостно влетели в прихожую. Быстро организовал стол, и мы, ужиная, параллельно перешли к деловому разговору, в частности по товару, что они доставили на продажу.
Приехали они на грузовой Газели и привезли тридцать коробок кассетных видеомагнитофонов и две коробки литовской бижутерии. Поинтересовались, куда лучше сдать привезенный товар. Объяснил братьям, что лучше сдавать
