Ты не был царем и потому не знаешь. С утра до вечера у меня нет ни минуты покоя. Все время надо быть начеку. Высмотришь, какая обезьяна самая сильная, самая озорная, самая шумливая,— с ней и стараешься подружиться, подарки ей посылаешь. А потом налетишь на нее и откусишь ей ухо. Только так ее можно утихомирить. А обезьянам тихим, смирным нужно при встрече отвесить несколько затрещин, для острастки. А ты говоришь — делать нечего! Видишь, сколько забот! Ты, я вижу, ни во что не ставишь царей!
— Ой! — только и мог воскликнуть Сяопо, потому что и в самом деле относился к царям с презрением.
Однако Чжан счел молчание Сяопо признаком уважения и, очень довольный, стал рассказывать дальше:
— Добравшись до Волчьей горы, я вскарабкался на самую ее вершину и крикнул: «Жители Страны Обезьян, слушайте меня! К вам прибыл новый царь! Выходите его встречать!» Тут как побежали со всех сторон обезьяны, как стали прыгать! Каких там только не было! Я даже струсил. А что, если они вдруг нападут на меня? И чтобы меньше бояться, я все время повторял: «Чжан Туцзы, Чжан Туцзы! Смелее!» Потом я распечатал конверт и закричал: «Это письмо от брата вашего покойного царя. Здесь написано, что отныне я буду править вами!» Стоило обезьянам взглянуть на кружочки, нарисованные на бумаге, как они тотчас встали на колени и начали кланяться.
— А сколько раз надо кланяться?
— Все равно сколько. Чем больше, тем лучше! Пусть кланяются, пока голова не закружится, тогда им труднее будет справиться со мной. Обезьяны кланялись, кланялись, а потом я сказал: «Несите царскую шапку!» Несколько стариков-обезьян с длинными белыми бородами что-то крикнули, бросились к пальме и стали карабкаться на нее. Взобравшись на самую верхушку, они сорвали там красную шапочку и принесли ее мне. Видишь? — Чжан указал на шапочку, которая красовалась у него на голове.
— Все арабы в Сингапуре носят точно такие же шапочки,— сказал Сяопо.
— Потому что арабам надоело быть царями, и они отправились в Сингапур торговать.
— О-о! — восторженно воскликнул Сяопо и подумал: «Как много всего знает Чжан!»
— Слушай дальше. Я надел шапку и крикнул: «Оседлать боевого коня!»
— А что это значит?
— Да разве ты не слышал рассказчиков на улице Эрмалу? Когда Чжан Фэй воевал с Кунь Мином [герои китайского эпоса], он тоже так кричал: «Оседлать боевого коня!»
— Кунь Мином?
— Завтра, когда будешь в Сингапуре, сходи на улицу Эрмалу и послушай. Тогда будешь знать. Только слушай стоя, а то придется платить.
Сяопо очень досадовал на себя за то, что в школе не обращал на Чжана никакого внимания, не водил с ним дружбы. Ему и в голову не приходило, что Чжан знает столько интересных вещей.
— Вместо коня обезьяны привели мне вот его,— сказал Чжан, потрепав по шее барана.— Одежды я у них не стал просить, потому что на мне была белая курточка. Надев царскую шапку, я сел на барана и трижды проехал по склону горы — туда и обратно. Перепуганные обезьяны то и дело кланялись. Тогда я сорвал пальмовый лист, обломал "его по краям и веревкой привязал сзади. Хвост получился длинный и твердый. Увидев, какой у меня хвост, обезьяны стали относиться ко мне еще почтительнее. А недавно я раздобыл себе настоящий хвост! Правда, здорово? Последние два дня я все советовался с обезьянами, как поступить с царем волков.
— Ты устроил такое же собрание, как директор школы с учителями?
— Почти такое же. Только здесь на собрании могу говорить один я, другие должны молчать.
— А ты сможешь одолеть царя волков, если придется с ним драться?
— Дело в том, что наши воины выступают днем, а волки — вечером. И мы с ними еще ни разу не встречались, поэтому и не деремся. Но мне непременно надо хоть раз помериться с ним силами, а то обезьяны перестанут уважать меня. Видишь, как трудно быть царем? Не будешь воевать — тебя перестанут уважать подданные.
— Если ты в самом деле собираешься воевать с волками, я охотно помогу тебе,— с жаром произнес Сяопо.
— А разве у тебя нет никаких дел?
— О! — Сяопо даже подскочил, вспомнив вдруг о Гулабацзи.— Конечно, есть. Чуть не забыл: ты не видел Гула-бацзи?
— Он спит в пещере.
— Вот глупый! Он, видно, совсем забыл о том, что мы должны изловить тигра.
— А зачем вам тигр? — спросил Чжан и стукнул себя в грудь.
— Да ведь тигр унес Гоугоу. Чжан рассмеялся.
— Ты чего смеешься? — Сяопо оглядел себя, но не нашел ничего смешного.
— Ты разве не знаешь, что Гулабацзи сам велел тигру унести Гоугоу?
— Это неправда. Гулабацзи все время плачет — так ему жаль Гоугоу. Кто тебе такое сказал?
— Не веришь? Да ты просто еще не знаешь, какие люди живут в этой Стране Чудес. Делать им нечего, а от безделья можно и не такое натворить! Хорошо еще, что Гулабацзи не пошел искать тигра. Потому что тигр на радостях наверняка забыл, что это Гулабацзи велел ему утащить Гоугоу и теперь, конечно, не отпустит ее.
— Вот и хорошо! Мне так хочется подраться с тигром! — сказал Сяопо, потирая руки.
— Ладно. Пошли со мной.— Чжан вскочил на барана, а Сяопо велел сесть сзади.
Они ехали и молчали. Первым заговорил Чжан.
— Ты видел Сяоин? — спросил он.
— А зачем она тебе?
— Мне хотелось бы сделать ее своей сестренкой. А ты не знаешь, как называется сестра царя? Жена называется царицей, сын — царевичем, а сестра как?
Сяопо тоже не знал и сказал лишь:
— Сяоин тебя не любит!
— Не любит? Как можно не любить царя?! Сяопо промолчал.
Они ехали долго-долго, у дороги стояли обезьяны и очень почтительно их приветствовали. Но Чжан но обращал на обезьян никакого внимания. Гордо вскинув голову, он одной рукой держался за спину барана, а другой прикрывал рот, чтобы никто не заметил, что он смеется.
Они перевалили через одну гору, потом через вторую, потом через третью, лее становился все гуще, но неожиданно возникла поляна. На поляне, подпоясавшись длинными хвостами, на которых сбоку болтались сабли, резвились обезьяны.
За поляной виднелся склон горы; обезьяны-солдаты караулили пещеру. Над входом развевалось бумажное знамя, на котором было написано: «Туцзы».
— Прибыли!
