работ. Не успеваю я переодеться в комбез, как мой телефон оживает в кармане джинсов.
— Слушаю, баб Вер, — я же оставлял ей номер, чтоб звонила, мало ли что случится.
— У Адочки день рождения сегодня, а она сидит одна в глухой деревне. Ты бы приехал, а, Егорка?
— День рождения…, - эхом вторю я. — Спасибо, баб Вер.
— У кого там день рождения? У твоей блондиночки? — ухмыляется Паша. — И почему ты все еще тут?
— А что придумать-то? В городок ей нельзя…, - тяну я.
— В соседний город ее отвези, — Паша смотрит на меня, как на идиота.
А я себя им и чувствую. Слишком часто в последнее время. На ходу вытаскиваю сигарету и пру напролом к выходу на улице. Жадно затягиваюсь, зажмуриваясь. А когда распахиваю глаза, натыкаюсь на осуждающий взгляд Паши.
— И почему ты все еще здесь?
— Уверен, что я последний человек, которого Ада хотела бы видеть сегодня, — во рту горчит, и дело тут не в сигарете.
— И с чего ты это взял?
— Ада такая, что вместо "твою мать" она скажет "как же так", а вместо того, чтобы позволить себя снять в баре, проведет вечер дома.
— Так это же здорово.
— Мы слишком разные.
— А тебе бы хотелось, чтобы она материлась?
— Нет, но…
— Или спала со всеми подряд?
— Нет, но…
— Тогда какие к ней претензии?
— Никаких. Я пытаюсь тебе сказать, что она-то как раз идеальная, а вот такой придурок, матерщинник и любитель баб, как я, ей совсем не нужен.
— Во-первых, если ты захочешь, ты можешь постараться стать чуть мягче для нее, а во-вторых, это не тебе решать, нужен или нет. О, и еще прекрати уже дымить, как паровоз. Это уже от меня совет.
— Зануда.
— Я серьезно, Егор, хватит бегать от себя. Я хорошо тебя знаю, с моей стороны прекрасно видно, насколько ты вляпался, только вот это не дерьмо, как сейчас тебе кажется. Не про**и все, — и Паша отступает к двери ангара, бросая на ходу: — Я тут прослежу сегодня, не переживай. Не заставляй девушку ждать в день рождения.
— И не забудь цветы! — несется мне вслед, когда я уже иду к машине.
Что ж, надеюсь, что я получил все ЦУ от лучшего друга. Топлю газ в пол и срываюсь с места.
Ада
На следующее утро я решаю сделать вид, что ничего особенного в сегодняшнем дне нет. В принципе, мне не привыкать, в моей прошлой жизни с родителями праздников на мой день рождения мне никогда не устраивали. Но в душе теплилась надежда, что теперь все будет по-другому. Ничего, я переживу. По уже сложившейся традиции растапливаю печь, затем иду на кухню, выбрасываю испорченный зачерствевший кекс в мусорку и оттираю с пола засохший крем. На автомате варю себе кашу и делаю чай. По прицепившейся нехорошей привычке несу еду в зал на стол, где стоит ноутбук. За завтраком проверяю свою группу и мониторю новости из некоторых моих подписок.
Вскидываю голову, когда слышу во дворе звук мотора. Стекла промерзли так, что причудливые узоры совсем перекрывают видимость. Неспешно поднимаюсь и выхожу на крыльцо. Больше я не побегу смотреть на курьера сломя голову. К моему снеговику подъезжает машина, на этот раз серебристая, и из нее выходит… Егор. Почти что не верю своим глазам. Мне бы разозлиться, гордо развернуться и захлопнуть дверь. А я стою, глазами его пожираю, и мое глупое сердце тает. Единственное, за что я его готова сейчас побить, хотя стоило бы за другое, это за то, что он выходит на мороз без шапки и шарфа в небрежно расстегнутой тонкой куртке. Смотрю на короткий ежик волос, неизменно чуть отросшую щетину и в уставшие серые глаза, и готова растечься лужицей на этом крыльце, так я скучала. А уж когда он достает с заднего сидения огромный букет белых роз и поворачивается с ним ко мне, мое бедное сердце и вовсе делает сальто в грудной клетке.
— Привет, — здоровается наконец. Единый, и без этого голоса мне тоже было так тоскливо.
— Это… мне? — спрашиваю с заминкой.
— С Днем Рождения, — и передает розы мне в руки. Меня тут же окутывает со всех сторон белым великолепием. Одинокая слезинка беспрепятственно стекает по щеке, но руки заняты, и мне нечем ее смахнуть. Я никогда не получала цветы, так что мне бы и одного цветочка хватило, а тут просто полные руки восторга. Чтобы немного успокоиться, иду на поиски подходящей тары. Вазы здесь, конечно, нет, нахожу трехлитровую банку и наполняю ее водой. Ставлю цветы на стол в зале и любуюсь.
— Уютненько ты тут сделала, — пока я искала, Егор уже успел оценить мои самодельные перемены в интерьере в виде занавесок, ковриков и всяких салфеточек, и делает мне комплимент.
— Спасибо, — благодарю я.
И стоим дальше в тишине, смотрим друг на друга.
— Мне даже нечем тебя угостить, — кидаю быстрый взгляд в сторону кухни. — Я хотела испечь торт, но… не получилось.
— Ничего страшного, — пожимает Егор плечами, — Поедим в городе.
Мои брови ползут вверх, и я вопросительно смотрю на него.
— Собирайся, Ада, мне бы хотелось провести этот день с тобой в городе, куда мы в прошлый раз ездили, если ты не против. Четкого плана действий я не составил, каюсь, но экспромт еще никто не отменял.
И смотрит так, что за душу берет. Так, что я не просто в соседний город, а на конец света готова за ним пойти.
Ухожу в спальню и переодеваюсь. Сегодня я хочу быть красивой. Поэтому в бой идут то симпатичное вязаное платье, что мы покупали вместе, и длинные сапоги. Волосы все же заплетаю в косу, но платок носить больше не хочу. Беру с собой шапочку на случай прогулки по улице, в теплой машине она мне без надобности. Вместе выходим из дома, Егор галантно распахивает мне дверь в машину, а я краем глаза вижу, когда сажусь, что
