это всё.
В дополнение ко всему Элена отчётливо видела, что всё время танца Аргайл таращился на неё — причём не столько на неё саму, сколько на её обнажённые ноги, которые наверняка в этой клетчатой юбочке были видны по бедро. Элене казалось, что щёки её давно уже стали такими же пунцовыми, как ткань, и она с трудом попадала в такт, когда мелодия, наконец, закончилась, и Ливи с Констанс, подхватив её за руку, потащили прочь, в зал. Расслабиться, впрочем, Элена не успела, потому что бегущая впереди хоровода Ливи по своей ли воле или по приказу Жоэль потащила прыгающих следом девчонок прямиком к столу Эвана. Тот едва не подавился хаггисом второй раз, когда подпрыгивающие белоснежные коленки обступили со всех сторон и закружились вокруг.
Больше он уже не пытался есть и только молча смотрел на этот бешеный хоровод, пока, наконец, не закончилась и третья песня, и танцовщицы не попрыгали назад. Разбившись по одиночке, они остались танцевать в разных сегментах зала, уперев руки в бок. Эван опустошил стакан виски, неведомо как оказавшийся у него на столе, и невольно покосился туда, куда упрыгала Элена. Та, видимо, от большого напряжения была красной, как рак, но коленки всё равно продолжали мелькать, а когда она повернулась к Эвану спиной, то килт, кажется, стал взлетать ещё выше, но всё равно не настолько высоко, чтобы разглядеть что-нибудь всерьёз. О этой внезапной и неутолимой жажды Эван скрипнул зубами.
— Может, всё-таки её заказать? — не замечая, что говорит вслух, пробормотал он.
— Что вы сказали, князь? — Жоэль и Кестер тут же наклонились к нему с двух сторон.
— Ничего, — ответил Эван и, отрезав кусок мяса, положил его в рот.
Довольно быстро расправившись с едой, он поднялся из-за стола. Девушки всё продолжали танцевать, и Элена то и дело посматривала на него.
— Благодарю за ужин, но у меня дела, — сказал он, не глядя ни на кого, и направился к выходу. «Может, всё-таки её заказать?» — продолжало биться у него в голове, когда он уже поднимался на второй этаж.
Элена едва не застонала в голос, когда увидела, что Аргайл уходит. Она думала о том, как по-идиотски сложилось их знакомство весь прошлый вечер, а потом и с утра, и только выходка Лэрда слегка отвлекла её.
Сейчас она уже готова была согласиться со всеми теми нелестными эпитетами, которыми наделил её Аргайл, только бы тот не уезжал.
«И к тому же, — думала она про себя, — что за нелепое упрямство. Ну конечно, он не возьмёт меня к себе, как мечтает Ливи, да и вряд ли вспомнит когда-нибудь, но почему хотя бы на одну ночь меня не заказать?»
Эти мысли продолжали терзать её всё то время, пока продолжалось выступление, и когда их, выдохшихся и усталых, отпустили наконец в гримёрную, Элена не поверила своим ушам, услышав слова Жоэль:
— Один серьёзный джентльмен хочет с тобой поговорить, Мадлен. Он завтра улетает и хочет взять тебя с собой.
Сердце Элены гулко ударилось о рёбра и снова пустилось вскачь.
ГЛАВА 14
Всё время, пока Элена поднималась в комнаты для встреч, сердце её билось бешено, отмеряя каждый шаг.
«Он…» — Элена обзывала себя идиоткой, но ничего с собой поделать не могла — так хотелось ей верить.
Когда же дверь, ведущая в библиотеку, открылась перед ней, она будто бы обмякла и едва не рухнула на пол, лишившись сил.
Зажмурившись, Элена заставила себя успокоиться и, глубоко вдохнув, шагнула вперёд.
— Добрый вечер, — сказала она.
Корсиканец, сидевший перед ней, покрутил в руках сигару и кивнул, предложив пройти к диванам, стоявшим посреди комнаты.
Элена стиснула кулаки и сделала ещё несколько шагов вперёд.
— Никогда не видел тебя так близко, — сказал корсиканец.
Элена молчала. Надо было улыбнуться, но она никак не могла заставить себя.
Наконец ей удалось выдавить улыбку — наверняка вялую и безжизненную, щедро сдобренную горечью разочарования.
— Надеюсь, я вас не разочаровала.
— Ничуть, — корсиканец качнул головой и улыбнулся. Улыбка сделала его сухое лицо со впалыми щеками заметно теплее, хотя чёрные глаза по-прежнему оставались холодными, как межзвёздная даль. Он протянул руку, — Доминико Анджэ Таскони. Вы знаете меня?
Элена едва заметно вздрогнула, и глаза её чуточку расширились. Она протянула ладонь и, приняв в неё кисть Таскони и поколебавшись секунду, поднесла её к губам — корсиканец явно к такому приветствию был привычен, но всё же в глазах его мелькнула тень удовлетворения, и лицо ещё немножко смягчилось.
Элене иногда было смешно от того, как мистически воздействует на людей чуточка учтивости, продемонстрированной через край.
Таскони она не уважала и не собиралась уважать. Но капо семьи выглядел достаточно респектабельно, чтобы не пытаться ей насолить в первые же минуты разговора.
— Я могу присесть? — осторожно спросила Элена. С самой той секунды, когда она оказалась в комнате, у неё кружилась голова.
Таскони кивнул.
Пока Элена устраивалась на диване, он взял в руки бутылку виски, разлил немного по стаканам и один протянул девушке, сидевшей теперь напротив.
Элена поднесла стакан к губам и принюхалась. На встречах она предпочитала не пить, однако голос Таскони чётко приказал ей: «Пей!» — да и сама она чувствовала себя слишком сумбурно в этот момент.
— Мне сказали, — произнесла Элена, чуть пригубив напиток, — что вы хотели меня забрать. О чём шла речь?
Таскони тоже приложил стакан к губам и покатал тяжёлый напиток на языке.
— Я хотел на тебя посмотреть, — сказал он.
— Тогда зачем было лгать? Я бы и так пришла.
— Я не лгал, — Таскони недовольно приподнял бровь. — Я слишком много слышал о тебе в последние дни. И главное — что мой сын интересуется тобой.
По спине Элены пробежала невольная дрожь.
— И что? — она откинулась на спинку дивана, стараясь не показать волнения.
— И пока что я не понимаю, что он в тебе нашёл.
— Что ж… У нас богатый ассортимент. Уверена, Жоэль с удовольствием предложит вам кого-нибудь ещё. Я могу идти?
— Нет.
Элена уже встала, но рука Таскони легла ей на локоть и удержала. Элена холодно посмотрела на него, и уже мягче корсиканец добавил:
— Постой.
Элена кивнула и села, хотя цели этой встречи по-прежнему понять не могла. Десятки вариантов роились у неё в голове: например, что Таскони-старший решил выкупить её на забаву пиччотти, или что хочет вовсе избавиться от неё.
Элене не нравился ни тот, ни другой.
— Ты создаёшь проблемы моей семье, — произнёс тем временем Таскони, будто угадав направление её
