Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
Штрицель. Она до сих пор не избавилась от своего ужасного насморка. Сидевший под её стулом Барнабас самозабвенно грыз свой поводок.
— Доброе утро, — поздоровался чиновник. — Моя фамилия Унке. Вас пригласили сюда на открытие завещания Иоганна Клипербуша. Его экономка, фрау Штрицель, которая уведомила нас о его смерти, также любезно сообщила имена всех лиц, упомянутых в завещании. Позвольте мне для протокола коротко убедиться в присутствии приглашённых.
Он откашлялся.
— Герр Альберт Гансман?
Аллигатор мрачно кивнул ему.
— Фрау Дора Штрицель?
— Здесь! — Госпожа Штрицель, как школьница, подняла палец. — Это я.
— И наконец, фрау Долорес Блюментрит.
— На месте, — ответила Долли.
— Хорошо, — господин Унке удовлетворённо кивнул. — В таком случае я сейчас вскрою и зачитаю завещание Иоганна Клипербуша. — Он продемонстрировал запечатанный конверт. — Как вы все имеете возможность убедиться, печать в целости и сохранности.
Чиновник привычным движением сломал печать и вынул из конверта лист бумаги, исписанный убористым почерком. Он ещё раз откашлялся, оглядел собравшихся и прочёл:
— «Настоящим я, Иоганн Клипербуш, находясь в здравом уме и трезвой памяти, изъявляю мою последнюю волю.
Мой племянник Альберт Гансман унаследует всё моё недвижимое имущество в Абендраде, а именно: земельные владения, хлева и жилой дом, включая мебель, а также мою лошадь Миссисипи, однако же при одном условии: ему не позволено когда-либо продавать эту лошадь, и он обязан заботиться о ней в полную меру своих сил и возможностей до самой, хочется верить, ещё очень нескорой естественной смерти Миссисипи. Каждое воскресенье кобыла должна получать плитку шоколада, а в день рождения Миссисипи, 14 апреля, мой племянник должен вместе с нею посещать мою могилу. Если он не выполнит этих условий, то указанные выше владения переходят к местному Обществу защиты животных в Неттельштеде». — Унке поднял голову и посмотрел на Гансмана. — Можете ли вы выполнить условия, перечисленные в завещании?
— Нет, — прорычал Аллигатор. — Не могу. Но я обжалую это нелепое завещание. В этом присутствующие могут быть абсолютно уверены.
— Флаг вам в руки, Гансман, — сказала Долли. — Только, по-моему, вы и так уже сделали из себя порядочное посмешище. Не находите?
Аллигатор смерил Долли таким сумрачным взглядом, что госпожа Штрицель нервно захихикала.
Господин Унке снова откашлялся.
— Я продолжаю. Иоганн Клипербуш пишет далее: «Моей экономке Доре Штрицель я завещаю все мои кастрюли, мой фарфор, бо́льшую часть которого она и без того успела перебить, все моющие средства, а также ковёр в моём кабинете, который её пёс Барнабас всё равно уже изрядно изгрыз».
Дора Штрицель выдавила из себя слабую улыбку и почесала Барнабасу жирный загривок.
— «Наконец, я оставляю моей старой любови, Долли Блюментрит, свою любимую книгу — примечательнейшую из когда-либо написанных книг: „Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна“. Долли единственная, кто в состоянии оценить её по достоинству».
Господин Унке сложил завещание Клипербуша и аккуратно вложил обратно в конверт.
— А как же его ценные бумаги? — воскликнул Аллигатор. — Куда он запрятал все свои деньги? В доме их нет. В банке тоже не знают, куда они подевались. Зарыл он их, что ли? Может быть, он хочет, чтобы они где-то в земле сгнили?
— Мне очень жаль. — Унке откинулся на спинку стула. — В данном завещании об этом не упоминается.
— Но они же были! — заорал Аллигатор. — Он же сам показывал мне ценные бумаги. Целые пачки! Где они? Камин он ими топил, что ли? Или скормил их этой придурковатой кобыле?
— Прошу вас, герр Гансман, немного потише, — сказал господин Унке. — Я полагаю, что никто среди присутствующих не глухой и оглохнуть от вашего крика тоже не желает. Фрау Штрицель, фрау Блюментрит, принимаете ли вы предназначенное для вас наследство?
Госпожа Штрицель, густо покраснев, кивнула.
Долли улыбнулась.
— Конечно, — сказала она. — Я буду хранить и почитать эту книгу. Отличный повод перечитать её на досуге. Но мне, пожалуй, придётся быть осторожной — как бы она не развалилась. Ведь Клипербуш беспрерывно ею зачитывался.
— Что вы, книга находится в очень хорошем состоянии, — сказал господин Унке, вынимая из ящика стола толстый конверт. — Речь идёт о поистине примечательном экземпляре.
— Всё, хватит. Я ухожу! — Аллигатор так резко отодвинул свой стул, что Барнабас спрятался за ноги своей хозяйки. — У меня есть дела поважнее, чем выслушивать глупую болтовню о какой-то древней книжке. Должно быть, мой дядя окончательно выжил из ума, когда составлял завещание.
Он сердито направился к двери.
— Какое именно завещание вы имеете в виду, герр Гансман? — крикнул ему вслед господин Унке. — Дело в том, что ваш дядя оставил два завещания.
Аллигатор остановился как вкопанный.
Унке с довольным видом откинулся на спинку стула.
Все присутствующие оторопело уставились на него. У Эммы снова учащённо забилось сердце.
— Что ж, как я вижу, это является неожиданностью для всех присутствующих, не так ли? — Господин Унке поднял вверх конверт с первым завещанием Клипербуша. — Спустя примерно две недели после передачи нам на хранение оглашённого только что завещания, — продолжил чиновник, — Иоганн Клипербуш вручил мне вот это.
Обведя присутствующих взглядом, господин Унке поднял над головой тот самый толстый конверт, который перед этим достал из ящика.
— Как вы видите, этот конверт также опечатан должным образом.
Аллигатор потихоньку вернулся на своё место.
И снова господин Унке сломал печать, вскрыл конверт и запустил в него руку.
— Ради бога! — Госпожа Штрицель наклонилась вперёд настолько далеко, что едва не свалилась со стула. — Не томите вы так! Пожалуйста!
— А почему бы и нет? — вежливо улыбнулся ей Унке. — Ведь очевидно, что покойный сам стремился добиться некоторой эффектности, вам не кажется?
Он посмотрел на Эмму.
— Как по-вашему, барышня, что находится в этом конверте?
— Понятия не имею! — ответила Эмма.
Господин Унке вынул из конверта книгу.
— Это экземпляр «Тома Сойера», принадлежавший Иоганну Клипербушу, — объявил он. — Наследство фрау Блюментрит.
— Ну всё, теперь я вообще ничего не понимаю! — запричитала госпожа Штрицель.
— Заткнитесь вы! — рявкнул Аллигатор и вперил взгляд в господина Унке. — При чём здесь эта книженция?
Господин Унке перегнулся через письменный стол и протянул книгу Эмме.
— Я полагаю, что ты внучка фрау Блюментрит. Поэтому я хотел бы попросить тебя открыть первую страницу.
Эмма послушалась.
— Здесь что-то вписано от руки, — удивлённо сказала она. — Но почерк очень уж корявый. Я не могу его разобрать.
Госпожа Штрицель с любопытством заглянула Эмме через плечо.
Аллигатор беспокойно заёрзал на стуле.
Одна лишь Долли не шевельнулась.
— Эх, Клипербуш, Клипербуш, — пробормотала она. — Что же ты опять такое затеял?
Эмма возвратила книгу господину Унке.
Чиновник откашлялся, подмигнул Эмме и прочитал:
— «Я, Иоганн Клипербуш, в полной мере владея моим
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 32
