в седлах и метили в вездеход из ружей. Тэннер их перестрелял.
Кое-кто еще трепыхался. Черт уже хотел ехать дальше, как вдруг один из раненых поднялся, сделал несколько неверных шагов и снова упал.
Рука Тэннера помедлила на рычаге переключения скоростей.
Девчонка!
Секунд пять Черт раздумывал, потом выскочил из кабины и побежал к ней.
Один из байкеров привстал на локте и потянулся к ружью, валявшемуся на дороге.
Тэннер бежал с пистолетом в руке и на бегу выпустил в упрямца две пули.
Девчонка ползла к байкеру, чье лицо буквально смело выстрелом. Освещенные кормовыми огнями вездехода, на дороге вокруг Тэннера корчились другие тела. Повсюду — кровь и черная кожа, стоны и мерзкая вонь горелого мяса.
Тэннер остановился возле девчонки, и та шепотом обложила его.
Она была вся в крови, но, по-видимому, исключительно в чужой.
Тэннер вздернул байкершу на ноги, и глаза ее заволокло слезами.
Все прочие были убиты или умирали. Черт подхватил девчонку и понес к машине. А там откинул спинку пассажирского кресла и уложил гостью, перебросив оружие на заднее сиденье — вне пределов досягаемости.
Наконец он завел мотор, и вездеход тронул с места. На экране заднего обзора Черт увидел, как двое байкеров поднялись и тотчас снова упали.
Девчонка оказалась высокой, с длинными нечесаными волосами цвета сырой земли. Тэннер отметил, что у нее волевой подбородок, широкий рот и темные круги под глазами. Лоб пересекала единственная неприметная морщинка, и все зубы были на месте. Вся правая сторона лица пылала, как от ожога. Левая штанина порвалась и выпачкалась в грязи. Тэннер догадался, что девчонку зацепило краем огненной струи, и она свалилась с байка.
— Ты в порядке? — спросил он, когда судорожные рыдания на пассажирском сиденье перешли в тихое похлюпыванье.
— Тебе-то что? — огрызнулась байкерша, поднося руку к щеке.
Черт пожал плечами:
— Так, просто по-дружески интересуюсь.
— Ты угрохал почти всю мою кодлу!
— А они бы что со мной сделали?
— По дороге размазали, мистер, если б не твоя супертачка.
— По правде, она не моя, — признался Тэннер. — Это собственность Калифорнийской державы.
— Не может быть, чтобы эта штука притащилась сюда из Калифорнии.
— Хрен-то! Я сам всю дорогу сидел за рулем!
Девчонка села и принялась растирать ногу.
Тэннер закурил.
— Угостишь сигареткой? — попросила байкерша.
Черт отдал ей раскуренную и взял другую. Когда он передавал сигарету, девица уставилась на татуировку.
— Что это?
— Мое имя.
— Черт?
— Угу.
— Где это тебя так обозвали?
— Папаша постарался.
Некоторое время они молча курили.
— Чего тебя понесло на Дорогу? — полюбопытствовала байкерша.
— Иначе меня никак бы не выпустили.
— Откуда?
— Из дома, где окна в клеточку. Срок мотал.
— И тебя отправили гулять? Почему?
— Из-за большой хворобы. Я везу вакцину Хавкина.
— Ты — Черт Тэннер.
— А?
— Ведь твоя фамилия Тэннер, да?
— Верно. Кто тебе сказал?
— Слыхала о тебе. Все думали, ты погиб во время Большой Облавы.
— И напрасно.
— Как это было?
— Без понятия. Я тогда уже носил полосатый костюмчик. Потому покамест и топчу землю.
— А меня чего подобрал?
— Во-первых, ты чува, а во-вторых, заломало глядеть, как ты подыхаешь.
— Спасибочки. Пожрать ничего нету?
— Есть, а как же. — Он ткнул пальцем в сторону холодильника. — Угощайся.
Девчонка мигом набросилась на еду.
— Как тебя там звали? — осведомился Тэннер.
— Корни[5], — пробубнила она с полным ртом. — Это сокращенное от Корнелии.
— Ладно, Корни, — усмехнулся Тэннер. — Как наешься, начинай рассказывать про дорогу отсюда до Бостона.
Она кивнула и, быстренько дожевав, взялась за дело.
— Тут полно других команд, так что лучше заранее готовься к мочилову.
— Я всегда готов.
— Экраны показывают, что творится со всех сторон, да?
— Точно.
— Хорошо. Тут дорога более-менее приличная. Скоро будет большая воронка, а потом пара вулканов.
— Впитал.
— После них — ничего такого, чтобы стоило дергаться, только «Регенты», «Дьяволы», «Короли» и «Любовники». Вроде бы все.
Тэннер кивнул:
— Народу там много?
— Наверняка не знаю, но самая большая банда — «Короли». Их пара сотен.
— А твоя как называлась?
— «Жеребцы».
— Что ты теперь собираешься делать?
— Что скажешь.
— Ладно, Корни. Выпущу тебя, где захочешь. А не захочешь, никто не мешает прокатиться со мной в город.
— Я тебя за язык не тянула, Черт. Теперь куда ты — туда и я.
Голос у девчонки был низкий, слова она цедила медленно, и тон слегка царапнул слух Тэннера. Длинные ноги, налитые бедра под джинсой в облипку… Черт облизнул губы и внимательно осмотрел экраны. Неужто ему и впрямь хочется ненадолго оставить девчонку при себе?
Дорога вдруг намокла. По всему полотну валялись сотни рыб, а с неба падали все новые и новые. Над головой заворчал гром. На севере заполыхало синее зарево.
Тэннер гнал вездеход во всю мочь. И тут со всех сторон оказалась вода. Она хлестала по крыше, плескалась вокруг, заливая обзорные экраны. Небо вновь почернело, и под его сводами разнесся тоскливый вой баньши[6].
На крутом повороте Тэннера занесло, и он включил фары.
Дождь перестал, но вой продолжался еще четверть часа и наконец перерос в оглушительный рев.
Девчонка, не отрывавшая глаз от экранов, время от времени косилась на Тэннера.
— Что ты думаешь делать? — наконец не выдержала она.
— Обогнать бурю, если смогу.
— Впереди темнотища, и конца ей не видать. Сомневаюсь, что у тебя выгорит.
— Я тоже, но что еще делать?
— Где-нибудь перекантоваться.
— Если знаешь где, покажи.
— В нескольких милях отсюда есть одно местечко — мост, и под него можно затариться.
— О’кей, это то, что надо. Свистни, когда его увидишь.
Девчонка, стянув башмаки, растерла ступни. Тэннер дал ей еще одну сигарету.
— Эй, Корни… слышь… справа от тебя — аптечка. …Ага, эта. Там наверняка найдется, чем смазать тебе мордаху, чтоб не болело.
Корни отыскала какой-то тюбик, втерла часть его содержимого в щеку и, довольно улыбаясь, вернула остатки на место.
— Ну, полегчало?
— Да. Спасибо.
Сверху посыпались камни, синева разливалась все шире. Небо пульсировало и пламенело.
— Не нравится мне эта буря.
— Мне они вообще не по вкусу.
— На той неделе жутко колбасило.
— Ага. Я слыхала, ветры вроде как пошли на убыль и небо очищается.
— Неплохо бы, — заметил Тэннер.
— Тогда мы могли бы увидеть, каким оно было когда-то — все время голубое и в облаках. Знаешь про облака?
— Слыхал.
— Такие белые пухлявые штуки, они плывут себе мимо и плывут… а иногда становятся серыми. Из них ничего не падает на голову, кроме дождя, и то не всегда.
— Угу, знаю.
— А в Лос-Анджелесе ты их когда-нибудь видел?
— Нет.
Появились желтые прожилки, черные полосы начали извиваться, как змеи. По крыше и капоту вездехода
