Притягиваю мелкую жену к себе и в висок целую.
— Говорили, о том какая ты хозяйка классная… За тебя Светка стол накрывает, а ты мечтаешь. — вновь смущенный и растерянный взгляд. Обожаю ее.
Соскакивает. Извиняется.
— Да сядь ты. — К себе на колени усаживаю. — Я же шучу. — в губы целую и прядку выбившуюся заправляю. — Света спрашивает какие у нас планы на завтра.
— Нет планов. — расслабляется и сестре моей отвечает. Я носом в шею ей утыкаюсь. От нее счастьем пахнет и уютом.
Света откашливается.
— Тогда может завтра съездим к бабке той. Она не так далеко живет. В семидесяти километрах от нас.
— Совсем не далеко. — отпиваю пахучий виски. Алкоголь приятно расслабляет.
— Да. Давайте. — Оживает Карамелька. — Я только «за».
Мне кажется, что она не договаривает мне что-то. Мою жену явно что-то беспокоит. Она в последние дни закрылась от меня.
Карамелька на меня вопросительно смотрит, словно одобрение в моих глазах ищет.
Я киваю молча. Не нравится мне ее отстраненность. Что за тайны?
Ночью я не сплю. Все думаю о завтрашней поездке. За жену свою переживаю. Может зря согласились?
Утром мы быстро собираемся. Я себя разбитым чувствую. Это точно не из-за бокала виски…
К детям мама моя приходит.
— Удачи вам, сынок. Я что-то даже переживаю.
Взгляд мамы перехватываю. Ловлю себя на мысли, что я тоже.
— Смотри, что б наши малявки не ругались. И фотки нам присылай. — подмигиваю и выхожу к девчонкам.
Они уже в машине.
Светка на заднем сидении, Гелька на первом пассажирском.
— Ну ты капец собираешься… Губы красил что ли? — Сестра как всегда в своем репертуаре. Карамелина улыбается. Ну если этой хорошенькой девчонке поднимают настроения издевательства моей сестры надо мной, то я готов их потерпеть.
— Вы неправильно уселись. — устало выдыхаю.
Карамелька смущенно вылезает из машины и к заднему сидению идет. Светка растерянно на первое лезет.
— Куда, ко-ко? — ухмыляюсь, на сестру смотрю. — За руль садись давай. Я что ли вас везти должен? Ты же задумала это путешествие.
Сажусь к Геле и сразу головой на ее ноги укладываюсь. Она расслабляется. Смутилась, что я ее с хозяйского места выгнал.
Целую карамельную коленку.
— Твоя задача сделать так, что б твой начальник уснул. — шепчу.
Карамелька наклоняется и мне в ухо произносит.
— Колыбельную при сестре я тебе петь не буду…
— А ты не такой стремный, как кажешься на первый взгляд… — смеется надо мной Светка и машину заводит. Чувствую, как трясется Карамелькин живот от смеха. Там еще один мой ребенок сидит. Вот это я расплодился…
Под девичье трещание я вырубаюсь.
Мыслей в голове — рой. За Карамельку переживаю. Лишь бы не расстроила ее эта бабка… Я в такие вещи не верю, но раз моей девочке так спокойнее будет, то я готов потерпеть эти «гадания на кофейной гуще».
В голове картинка рисуется мрачная: старая избушка, кошка черная, веники из трав кругом, бабка в платке… Разве что ступа с метлой возле дома не стоит.
Но приезжая на место понимаю, что мое мышление относительно гадалок покрыто штампами. Большой светлый дом в поселке, обшитый белым сайдингом. Много цветочных клумб во дворе. Нас встречает молоденькая девушка лет двадцати, записывает и просит немного подождать. К бабке живая очередь. Перед нами человек десять. Мы ожидаем в светлой просторной комнате, где установлен кулер с водой, стоят стулья, два дивана. Видимо бабка спросом в народе пользуется. Раз сервис такой и личная помощница.
Мужчина, с которым мы покурить выходим говорит, что нам еще повезло. Обычно и больше бывает. К ней со всех регионов люди за помощью обращаются. Сильная, мол женщина.
Очень на это надеюсь.
Карамелька со Светой болтают о детях. Мне нравится, что Геля с сестрой моей общий язык нашла. Я, если честно, немного переживал, что они общаться не будут. Геля с Маринкой дружит. Вдруг та ей мозг прополаскала хорошенько. Я бы не хотел, что бы меня делили…
— Громова Ангелина, пожалуйста проходите — в двери показывается девушка, которая нас записывала.
Геля на меня взгляд бросает и мы все вместе идем за помощницей.
Заходим в небольшую, светлую комнату. За столом сидит сухая женщина лет семидесяти. Голова белым платком покрыта, на глазах очки. На столе церковная свечка горит. Шарлатанка пойди. Антураж так себе. Не привлекает.
— Присаживайтесь. Свечка пусть погорит немного. Помолчите пока. С покойниками работали. Очистить надо… — рукой обводит комнату, сама в книжке что-то глазами читает, губы бесшумно двигаются.
Пару минут привыкаем к атмосфере.
Бабка рукой тушит свечку и новую зажигает. На Гелю смотрит.
— Воды в стакан налейте и мне подайте.
Ангелина с места поднимается и к графину тянется.
— Не смей к воде приближаться. — Строго. — Кто-то другой пусть нальет.
Ангелина напряжено на место возвращается. Я руку ее холодную сжимаю. Замечания бы сделал бабке, да я тут не главный. Нельзя так! Геля и без того бледная, а после ее строгих слов в обморок грохнуться готова.
— Подойди. — мне говорит.
— Мы девушку привезли… — киваю на жену.
— То, что ты руководить любишь и умеешь я итак вижу. Вы с ней связаны. Ребенок у вас. Не спорь! Садись!
Я сажусь. Не знаю, на хера мне это надо, но раз Ангелине от этого стать может стать легче…
Бабка возле моего лица свечкой водит, в глаза заглядывает. А мне заржать хочется. Глаза сквозь очки у нее конечно…
— Бедовый ты парень… — начинает бабка. — Не желанный, не крещеный… Красивый, умный, а на земле тебя не ждали, как- будто…
Бах! Бах! Бах!
Сразу так неприятно.
— Проклинала тебя сильная кровь, когда у матери в животе был. Да и мать аборт сделать хотела… До сих пор винит себя за эти мысли.
Про аборт не знал. Полоснуло больно. Конечно я понимал, что я не желанный… Но… Неожиданно. На пару секунд глаза вниз опускаю, что бы услышанное переварить.
А проклинала наверное родня биологического отца. Там кровь у меня горячая, восточная. Возможно сильная.
Бабка ненадолго замолкает, а я понимаю, что не такая уж она шарлатанка. То что она мне говорит, слышать я не хочу. Но и поток информации, что сейчас из старушки выливается я почему-то не останавливаю.
— Судьба у тебя плохая была… Жизнь короткая должна была быть… — вновь свечкой возле моих глаз. — Но тебе жизнь, как будто переписали.
