— Проклятье, Марий, используй свой мозг, — произносит Жиллиман и оборачивается к экипажу мостика.
— Открыть заслонки! Все. Все окна!
Сервосистемы начинают поднимать противовзрывные заслонки, которые прикрыли огромные кристалфлексовые панели мостика. Некоторые из настенных щитов приходится возвращать в исходное положение вручную. Стюарды в спешке ищут кривошипные рукоятки.
Основная заслонка ползет вверх. Из открывающейся щели льется пугающе много нестабильного мерцающего света.
— Во имя Терры, — бормочет Гейдж.
— Капитан корабля, — произносит Жиллиман, оборачиваясь к Зедоффу. — Приоритеты таковы. Поднять мощность. Поднять щиты. Восстановить сенсорный потенциал. Восстановить вокс. Сообщать мне о выполнении каждой задачи, а если на что-то потребуется более пяти минут, мне нужен точный временной прогноз.
— Да, сэр.
— Как только у нас будет вокс, мне нужна связь со следующими: командирами всех кораблей в строю, сервером Сторожевой Башни, наземными командующими, начальством орбитальной станции, не говоря уже о моем дорогом брате. Затем…
Он прерывается, услышав, как Гейдж ругается.
Заслонки поднялись достаточно высоко, чтобы можно было посмотреть наружу. Мостик освещен отблесками пламени. Они глядят на всю планету, на разрушенные взрывами главные станции Калта. Повсюду, куда падает взгляд, горят корабли. Некоторые вздрагивают и взрываются, словно оставленные слишком близко к огню боеприпасы.
Робаут Жиллиман никогда не забудет этого зрелища. Оно гораздо ужаснее, чем все, что он мог себе представить, когда после ударной волны вскочил в своих покоях и побежал на мостик.
И скоро станет еще хуже.
— Это корабельный огонь, — говорит он, указывая на проблеск света.
— Определенно, корабельный огонь, — соглашается Зедофф прерывающимся голосом.
— Проклятье, кто стреляет? — спрашивает Жиллиман. — Во что они стреляют, черт побери?
Он не ждет ответа. Он идет к основному детекторному пульту, отпихивая с дороги ошеломленных штабных офицеров. Они настолько парализованы разворачивающейся за открытыми заслонками сценой, что отшатываются в сторону, будто сомнамбулы.
— Есть ауспик? Хоть какой-нибудь? — спрашивает Жиллиман.
Один из офицеров приходит в себя.
— Импульс, — произносит он. Кашляет. — Электромагнитный импульс, повелитель. На мгновение он лишил нас чувствительности. Программы автовосстановления…
— Займут время, — заканчивает Жиллиман.
— Мы могли бы… — Человек запинается. — Я имею в виду, что мог бы разрешить перезапуск системы обнаружения. Но это может взорвать каналы.
— Мы лишимся всего и на починку системы уйдет месяц в доке?
— Да, мой примарх, — отвечает офицер.
— Все равно выполняйте, — произносит Жиллиман.
Человек колеблется.
— Ради твоего же блага, поторопись, — шепчет ему Гейдж.
Офицер, опомнившись, принимается за работу.
— Если это бой и ты спалишь систему, от нас не будет толку, — тихо говорит Гейдж.
— От нас уже нет толку, — откликается Жиллиман. Он озирает картину, впитывая все возможные детали. Он уже мысленно зафиксировал названия нескольких кораблей, которые были обездвижены или уничтожены.
— Стрельба, — задумчиво произносит он. — С юга, и очень близко. Не из межпланетного пространства. Это на стоянке.
Гейдж молчит. Он не вполне уверен, что примарх определяет это по доступному глазам зрелищу дали, космоса, горящего газа, энергетических вспышек и рассеянного света.
— Мне тоже так кажется, — говорит Зедофф, более привычный к виду из окна мостика. — Думаю, вы правы, сэр.
— Кто-то мог поторопиться с пальбой, — произносит Жиллиман. — Они стреляют потому, что думают, будто это нападение.
— Это действительно может быть нападением, — говорит Гейдж.
Жиллиман кивает. Он продолжает наблюдать.
Его спокойствие практически пугает. Гейдж — трансчеловек, созданный и натренированный не ведать страха. Ускорение биения его сердца и рост уровня адреналина — простая реакция на ситуацию, готовность действовать более быстро и эффективно.
Однако Жиллиман находится на совершенно ином уровне. Он смотрит на критическую катастрофу, которая развернулась на одной из самых любимых его планет: прискорбная утрата жизненно важной верфи, сопутствующий ущерб, уничтожение кораблей, обездвиживание части флота, попавшие под дождь обломков участки поверхности…
Даже если это несчастный случай, это ужасно. Да еще в этот главнейший из дней, когда предстояли столь выдающиеся государственные деяния, сулившие небывалый почет.
Но это не несчастный случай. Гейдж нутром чует, что нет. И он знает, что примарх тоже знает.
Однако примарх обдумывает события так, как будто взвешивает следующий ход в регициде.
— Поторопитесь с ауспиком! — кричит Гейдж.
— Положите вокс на микрофон, — говорит Жиллиман капитану корабля.
— Там суматоха, сэр…
— На микрофон.
На огромном мостике раздается какофонический визг. Статика, импульсные помехи, кодированный свист, голоса. Заглушка, перебои, искажение, плохой сигнал. На них как будто орет вся вселенная. Гейдж может отчетливо расслышать лишь те голоса, которые вопят о помощи, требуют ответов, разрешения покинуть орбиту или открыть огонь.
Гейдж наблюдает, как Жиллиман слушает.
— Они молчат, — произносит примарх.
— Что, сэр? — переспрашивает Гейдж.
Жиллиман напряженно вслушивается. Он выделяет из шума каждую деталь.
— Они молчат, — повторяет он.
— Кто молчит? — спрашивает Гейдж.
— Несущие Слово. Весь инфопоток — это мы.
— Откуда вы знаете?
Жиллиман слегка пожимает плечами, продолжая слушать. Он узнает названия кораблей, голоса, номера, коды передачи. О, если бы Механикум смог создать биомашину хотя бы вполовину столь же эффективную, как разум Жиллимана.
— Только мы просим помощи и разъяснений, — произносит он. — Только мы запрашиваем инструкции и разрешение на ответный огонь. Только мы гибнем.
Он смотрит на Гейджа.
— Несущие Слово стреляют по нам, — говорит он.
— Нет. Нет, они бы просто не…
Жиллиман заставляет его умолкнуть.
— Что бы это ни было, что бы ни произошло, они думают, будто это нападение, а мы в нем участвуем. Все, что они думали на наш счет, только что оказалось правдой, Марий, и они стреляют по нам.
Он поворачивается к Зедоффу.
— Забудьте про ауспик. Активируйте литопроектор и покажите мне Лоргара. Важнее этого ничего нет.
