До этого момента она не понимала, почему миссис Мракли ни с того ни с сего заговорила об айсбергах. Теперь же она поняла логику происходящего. Если, конечно, есть хоть какая-то логика в том, чтобы уплыть в море верхом на айсберге.
– Они погибли? – спросила Аделаида.
– Предполагают, что да. Кажется, с тех самых пор их больше никто не видел.
Аделаида в молчании допила чай.
– К тому же, может быть, он просто стесняется, – добавил господин Бельмон после паузы. – Я про Арчера Хелмсли. В конце концов, не всем же быть храбрыми французскими девочками.
– Или одноногими французскими девочками, – пробормотала Аделаида.
Она поблагодарила отца и слезла со стула.
– Я скоро приду, – сказал господин Бельмон.
Аделаида кивнула и вышла. Магазин «Пальчики оближешь» она постаралась миновать побыстрее, а потом, постукивая деревянной ногой, направилась к себе на Северную Ивовую улицу, размышляя по пути об этом предположительно застенчивом Арчере Хелмсли, у которого дедушка с бабушкой уплыли в море на айсберге. Аделаида и подумать не могла, что так бывает. Впрочем, о том, что какие-то голуби могут устроить аварию и сделать так, что фургон врежется в уличный фонарь, – об этом она еще два года назад тоже не могла и подумать.
ОКАМЕНЕЛЫЙ БУЛЬ
Поужинав, Оливер открыл дверь в сад. Мистер Буль взялся за газету и посмотрел на часы.
– Разве ты на крышу не собираешься? – спросил он.
– Сегодня – нет, – ответил Оливер. Он запер за собой дверь и ушел в дальний угол сада. Там в зарослях травы лежал заросший мхом камень, на котором было вырезано «Тео».
Так звали кота Оливера – самого первого его кота. Тео был хорошим котом, он верно служил хозяевам и удерживал рубежи, не позволяя подвальным мышам заполонить дом (до него Були проигрывали эту войну). Но однажды, когда Оливеру было семь лет, Тео вместо того, чтобы полакомиться подвальной мышкой, продрал дырку в мешке с сухим цементом и по какой-то неясной Оливеру причине решил, что цемент приятен на вкус. Час спустя Оливер нашел Тео и позвал по имени, но кот не пошевелился. Оливер попытался его поднять, но не смог. Кот окаменел.
Оливер вздохнул и лег на траву.
Над стеной сада проступал из темноты дом Мракли; окна светились безжалостным светом, словно лампы на допросе. Там, в классе, под взглядом миссис Мракли Оливер окаменел. Он был рад, что не попал в ее список, но Арчер-то попал, и Оливер впервые понял, что, став соратником Арчера, он, возможно, навлек на себя весьма реальные и серьезные неприятности. Оливер не годился для таких дел. Вот Аделаида – та годилась. А он соглашался с Арчеровыми идеями только потому, что мечтал о друге. Может быть, Аделаида сумеет помочь Арчеру? Если сумеет – Оливер в этом участвовать не станет.
Мимо проплыл светлячок. Оливер улыбнулся. Он вернулся в дом, отыскал в кладовке пустую стеклянную банку, наделал карандашом дырочек в крышке и уже собрался было обратно в сад, как вдруг решил быстренько слазить на крышу – повидаться с Арчером. Оливер влез по лестнице и выглянул за край крыши, но Арчера на месте не было.
Глава одиннадцатая
Соль на раны
Арчер открыл глаза. Головокружение миновало. Он лежал на полу. Решив покуда не вставать, он уставился в потолок. Он знал этот потолок. Он рассматривал его одиннадцать лет подряд. И сейчас, более чем когда-либо, Арчеру захотелось броситься вперед, пробить преграду и улететь прямиком за облака, за звезды, далеко-далеко, в неизвестные дали. Но этого он не мог, и потому лежал на полу и глядел в белое бескрайнее ничто. Вдруг откуда ни возьмись появилась голова.
– Потолок у тебя ничего, хороший, – сказал Оливер. – Но мне мой больше нравится.
Арчер улыбнулся и взялся за руку, которую протянул ему Оливер. Но после падения все вокруг плыло, поэтому Арчеру удалось только сесть.
– Ты как? – спросил Оливер, разглядывая рухнувшую пирамиду.
– Цел, – ответил Арчер, потирая шишку на затылке.
– А что случилось-то?
Арчер уже хотел все рассказать, но не успел: в окно влетел бумажный самолетик и клюнул Арчера прямо в затылок. Оливер поднял самолетик.
– Это что? – спросил Арчер.
– Рекламка, – сказал Оливер, разворачивая самолетик. – Какое-то «Кафе Бельмон». – Он повернулся к Арчеру: – Ты такое знаешь?
Арчер не знал. Он попытался встать на ноги, чтобы посмотреть, откуда прилетел самолетик, но тут второй самолетик клюнул его в лоб.
– Они что, каждый вечер прилетают? – спросил Оливер.
Арчер наклонился и поднял новый самолетик. На этот раз он был без рекламы. На нем было написано «bonjour».
– А, вот и разгадка, – сказал Оливер, выглянув из балконной двери. На балконе дома, от которого их отделяли сады, стояла девочка, которую укусил крокодил. Она улыбнулась и помахала мальчикам. Арчер с Оливером помахали в ответ.
– Будет теперь меня забрасывать самолетиками с дразнилками, – сказал Арчер.
– «Bonjour» значит «привет», – возразил Оливер. – Какая же это дразнилка?
– Нет, дразнилка!
– Странно, что она вообще с тобой разговаривает, – сказал Оливер, опуская руку. – Ты же ей нагрубил, и безо всякой причины.
Арчер ушел в комнату и стал обшаривать развалины в поисках стеклянного глаза.
– Надо было сразу тебе сказать, – продолжал Оливер. – Как ты сам еще не заметил? Она и есть тот человек, который тебе нужен. Она может тебе помочь.
Арчер подобрал глаз и ответил:
– Не нужна мне ее помощь.
– Нет, нужна, – возразил Оливер, все еще глядя на Аделаиду. – Или ты уже передумал про Антарктиду? А эта девчонка пересекла Египет на воздушном шаре и спаслась от нильских крокодилов. Да еще отвлекла на себя миссис Мракли. А сколько мы о ней еще не знаем? Из меня какой помощник? Я только с лестницы умею падать. – Оливер наморщил лоб. – Почему ты не хочешь, чтоб она тебе помогла?
– Потому что это все враки, – сказал Арчер.
– А по-моему, не в этом дело, – сказал Оливер. – Ты так себя ведешь, как будто завидуешь ей. – Он еще раз посмотрел на Аделаиду. – А может, и враки, конечно. Ну так спроси ее сам, и узнаешь наверняка.
Арчер сел на кровать. Он сам не знал, верит он во все эти истории или не верит. Но Оливер был прав. Арчер завидовал Аделаиде. Он потер руку, а потом кивком указал на банку, которую держал Оливер.
– Зачем это тебе? – спросил он.
Оливер успел позабыть про банку.
– У меня там дело есть, – сказал он. – Пойду я. Просто я хотел тебе
