той, кто более всего ценит неповторимый, невосполнимый дар жизни.
И вообще! Валяйся она тут на спине, получилось бы пикантно. А лёжа на животе, сама себе напоминала ярмарочного борца, подмятого соперником. Что порождало два равноценных желания. Во-первых, вдосталь посмеяться над самоуверенной дурочкой, возомнившей себя лазутчицей. А во-вторых, потыкать себя носом в откуда-то вылупившуюся гордыню. И приговаривать: так тебе и надо, так тебе, так тебе — идиотка несчастная!
— После такого женятся, — насмешливо пропыхтела она, пытаясь выползти из-под оборзевшего назла.
— Да? — иронично удивился Радо-Яр, неподражаемо нагло водя губами по её виску.
С одной стороны, природу не надуешь: было приятно. С другой, отсутствие малейшей симпатии к свалившемуся на неё — в буквальном смысле — ухажёру вызывало лишь раздражение.
— Если думаешь таким образом меня обескуражить, ты просчитался, — решила Руана оставить бессмысленное сопротивление, дабы не будить напрасно в нём его природу. — Я не умру от стыда. И не надейся. Зато обрету законное право на месть.
— Ты? — вновь удивился назл, продолжая настойчивые манипуляции губами.
Пока только по волосам, которые, в определённом смысле, прикрывали голую кожу. То есть пока не вызывали совсем уж лишних сейчас томлений.
— Не заносись, — хмыкнув, посоветовала соблазняемая дева. — Женская месть обычно мелочная. Зато вдесятеро обидней. К примеру, я девственница. Ты действительно хочешь оказаться пойманным и женатым?
И с неё слезли. Радо-Яр перевалился на крышу и растянулся на спине, пялясь в небо. Руана повозилась, разгоняя кровь по слежавшимся жилам. Приподняла голову и огляделась: сумерки густеют, а народу вокруг ни на волос не меньше.
— Ты меня отсюда снимешь? — как ни в чём не бывало, попросила она у назла.
— Разумеется, — в задумчивости щурясь на проступающие звёзды, буркнул тот.
— А когда? — наплевав на манеры, пнула его высокородная таария.
Он повернул голову, одарив её ироничным взглядом. Который у него замечательно получался, оживляя каменное лицо.
— Прости, но я не слишком расположена ждать, когда ты соизволишь это сделать, — вежливо пояснила Руана своё неприличное поведение. — Честно говоря, меня мало заботит, что обо мне подумают. Слезла бы сама, если бы не это дурацкое платье, — подняла она руку с развернувшимся широким рукавом. — Не хотелось бы свалиться и что-то сломать… — тут она вспомнила о своей главной придумке и доверительно добавила: — Когда решается моя судьба.
До этих слов выражение физиономии назла можно было признать даже отчасти благодушным. Насколько это вообще возможно. А тут оно снова вернулось в обычное состояние маски, туго натянутой на всяческие выступающие бугры мускул. Не рожа, а барабан.
— Так, — демонстративно оглядела эту маску Руана и констатировала: — Ты, судя по всему, помогать не собираешься. Что ж, — отважно села она, выставляя себя на обозрение толпы холопов, — обойдусь.
Хотела резко и картинно встать, но тело слушалось плохо — даже закряхтела по-старушечьи, что уж совсем её не красит. Да и плевать — зло выдохнула она, доковыляв до края крыши, под которым почти не осталось сена. Села, свесив ноги и подбирая юбку. Примерилась, как бы точней попасть ногой в лично сотворённую дыру на стене.
И тут мимо неё пролетело что-то огромное. Назл приземлился под стеной на обе ноги — почти не покачнувшись. Задрал голову и вытянул вверх руки:
— Прыгай.
— Можно? — опешив от такой демонстрации силы, проблеяла Руана.
— Можно, — холодно разрешил он.
Пришлось. Она закрыла глаза, съехала на попе к самому краю и оттолкнулась ногами от стены. Назл поймал её и аккуратно поставил на ноги. В объятьях не передерживал, в лицо не дышал, намекая на то, что он мужчина, а она вроде бы наоборот. Никакой романтики: Радо-Яр просто развернулся и просто отправился своей дорогой.
И ни одна сволочь — из крутившихся неподалёку холопов — не посмела даже тайком хмыкнуть. У назлов невероятный слух — с таким обломом хихикнешь, как же.
Не успел господин Яр-Туран сделать и пары десятков шагов, как из-за угла соседнего коровника выскочил взмыленный бык. За которым неслись вопящие скотники. На безжалостно подгоняемом скакуне восседал командующий императорской охотой. Весь вид которого говорил о том, что господин Таа-Дайбер чрезвычайно озабочен.
Увидав Руану, Викрат издал странный звук и погрозил ей кулаком. После чего спрыгнул с быка, которого тотчас обступили ругавшиеся скотники. Они поволокли сипло дышащего бедолагу обратно за угол. А Руана поняла, что в этой картине не хватает нескольких сочных мазков.
— Викрат! — восторженно взвизгнула она от прямо-таки непереносимого счастья.
И в три прыжка настигла начисто обалдевшего соратника по заговору. Повисла у того на шее, краем глаза отметив, как Яр-Туран на миг обернулся. И как исказилось его лицо при виде долгожданной встречи невесты с женихом.
— Ты что, пьяная? — принюхивался Викрат, пытаясь отодрать от себя психованную деревенщину.
Руана благосклонно отцепилась, не преминув пожаловаться:
— Знаешь, я поразительно скверная лазутчица.
— Знаю, — буркнул он, взял её под руку и повёл в сторону дома: — А что послужило признанием сего прискорбного факта?
Всю дорогу до дома она рассказывала о своих дневных приключениях. Стараясь не упустить ни единой самой крохотной и незначительной детали. Викрат умел слушать — сразу видать умного человека. У крыльца они остановились. И не заходили в дом, покуда Руана не иссякла.
— Ну? — потребовала она хвалебных комментариев, настырно заглядывая в его какое-то отстранённое лицо.
— Ты справилась, — не особо-то и расщедрился он.
— И всё?! — возмутилась именинница.
— Чего тебе ещё? — удивился Викрат, оторвавшись от своих неуместных размышлений.
Нашёл время!
— А наградить? — капризно скорчила она рожицу оскорблённой добродетели.
— Брось, — поморщился он. — Тебе не идёт. Что там с наградой? Только предупреждаю: никаких клятв выполнить любое твоё желание.
— Почему?
— Обойдёшься, — получила Руана невежливый и невразумительный ответ, за которым последовало ожидаемое: — Проси.
— Я хочу знать: что у тебя с Багеной?
— Зачем тебе знать? — поморщился Викрат, хотя нисколько не рассердился.
— Она мне понравилась. Очень.
— Мне тоже, — проворчал господин таар.
— Сильно?
Он как-то нехорошо вздохнул и вдруг оглушил:
— Я люблю её.
— Ты? — даже растерялась Руана, сомневаясь, что с ушами всё в порядке. — Но ты же циник и распутник.
— Ради неё готов остепенится.
— Если она станет твоей женой? — догадалась она, сочувственно гладя разоткровенничавшегося неудачника по руке. — Но, это же невозможно. Яраны ведь никогда не создают с нами семей. Кстати, я так и не уразумела: с чего такая немилость? Понятно, что здесь замешано некое магическое соперничество. Хотя само по себе оно просто нелепо. Мы же абсолютно разные. Смешней лишь соперничество акул с медведями за территорию.
— Дело не в использовании ДАРА, — понизив голос и зыркнув по сторонам, весьма серьёзно ответил маг-созидатель. — Суть
