Книга Сердце Рароха - Элли Флорес

Она вскинула подбородок, посмотрела на него в упор, как на виденного как-то в детстве бешеного пса. Тот бежал по Мшанке, с клыков его капала пена, и маленькая Веська стояла прямо на пути. Но не испугалась, просто глядела на живую смерть, не мигая и широко расставив крепенькие босые ножки — а солнце светило беспощадно, как всегда в червень, маковку лета, и во рту у нее пересохло. Отец прибежал и прибил пса топором, долго потом ругался… Сейчас же никого сильного рядом нет.

Самой справляться придется. Ну… Почти.

— Складно все придумали, боярич, одно только позабыли, — она говорила нарочито медленно и очень спокойно, будто баюкая врага напротив. — Я ведь и в вашем заговоренном доме пока что сил своих не лишилась. Али у вас тоже друг в неяви имеется? Покажите тогда его, любопытство разбирает.

Но еще прежде, чем довести свою речь до конца, она сосредоточилась на Похвисте и отдала краткий четкий приказ.

Милютич догадался и поднял высоко руки — но обогнать Ветер не удалось даже ему. Похвист перелетел в явь, нырнул в очаг, захватил крыльями пламя и вылетел оттуда с такой скоростью, что у Весняны зарябило в глазах.

А потом врезался в грудь боярича, и роскошная свита с золотыми узорами загорелась. Велислав издал жуткий вопль, и Весняна схватилась наконец за кочергу, сделала три шага вперед и с размаху саданула обидчика по левой коленке.

— Тва-а-арь, убью-у-у! — выл боярич, падая набок и роняя ближайший стулец. — Скрытка, ко мне! Бей их!

Громадная черная курица упала из неяви на Похвиста и заклохтала, выдирая из него белые перья. Тот заорал, входя в раж, гребень на голове вздыбился, и вдруг пораженная Весняна увидела, как Похвист вырвал из шеи курицы целый темный клок.

Баженянка успела пробежать к выходу, пока извивавшийся на полу Велислав страшно крыл чернейшими словами и ее, и Похвиста, и Зареслава.

Дверь удалось открыть сразу же, Весняна выскочила в коридор и растерялась. Где тут кухня, и главное, где дурища Мирка?

А та как раз шла навстречу с видом оскорбленной княгини и с губами, выпачканными в брусничном соке. Ой, горе луковое, и зачем в одной семье родились-то!

Не тратя даром слов, Весняна схватила сестру за руку и потащила за собой. Упершуюся было Мирку постигло прозрение: из двери вывалился ее «жених», обожженный и с перекошенным от злобы, больше похожим на свиную харю ликом.

— Стоять, твари, не уйти вам от меня и духа-обогатителя! — взревел Милютич, окончательно теряя остатки самообладания.

Похвист был тут как тут. Он пинком отшвырнул привязавшегося вражеского духа, победно закукарекал и обрушился на плечи Милютича, выщипывая волосы и с ними кусочки кожи. Молодой колдун завопил и, крутясь волчком, начал его стряхивать.

Пользуясь вражьей заминкой, Весняна дернула остолбеневшую Мирку за косу, та ожила, взвыла от страха, и сестры побежали к парадному входу. Хорошо, Весняна запомнила дорогу, не то заблудилась бы в коридорах-лабиринтах.

— Матушки, ой, что же это, — причитала Мирка на ходу, — что с Велиславушкой стряслось?

— Да ничего особенного, просто убить хотел и меня, и тебя, — пропыхтела на бегу баженянка. — Ходу давай, сейчас слуги его выскочат, те, что люди!

Успели — добрались до двери на улицу. Но та оказалась заперта.

— Похвистушко, выручай!!! — зов Весняны был таким неистовым, что Ветер наконец оторвался от полуослепшего из-за обилия крови колдуна и примчался помогать.

Он вырвал замок из двери так же легко, как рвал в клочья любые преграды в мире яви.

Девушки вывалились на воздух и помчались что было силы вдоль по улице, обратно к торжку.

А вслед им раздавался вой хищника, потерявшего верную добычу.

* * *

В храме творился сущий переполох — близился большой праздник Воибора Могуты, к которому все кругом чистили, мыли, скребли и украшали. Мормагон насилу вызнал от послушников, куда пошел Зареслав, и побежал в том же направлении.

Верховный жрец меж тем… подстригал розовые кусты в укромном углу сада-огорода. Делал он это неторопливо, сперва выбирая нужную ветку, затем прицеливаясь большими медными ножницами и щурясь на длинные шипы.

— Отче, разве время цветами заниматься? Баженянка пропала, и сестра ее с ней! — придя в себя от столь возмутительного зрелища, рявкнул Мормагон. Бежавшая следом, как хвостик, Ладка, только всхлипнула и умоляюще сложила руки.

Зареслав даже ухом не повел. Ножницы громко щелкнули, отрезанная веточка упала наземь.

— Ты помнишь, Мормагон, как несколько лет назад спросил, отчего баженята рождаются редко и не всегда проходят обучение до конца, а коли проваливаются на испытаниях, вскоре умирают? — голос его был так спокоен, будто и не раздавалось плохое известие.

Боярин выдохнул и взял себя в руки. «Не спорь с жрецом — себе дороже выйдет».

— Помню. И ответ твой тоже не забыл: светлые боги соблюдают равновесие, потому и не посылают к людям множество володаров.

— Именно так. — Верховный жрец полюбовался обновленным кустом и погладил белую длинную бороду. — Будь баженят много, пришлось бы темной стороне выпускать и своих бойцов в наш мир чаще. А это, в свою очередь, разрушило бы все — начались бы такие битвы, что не уцелеть роду человеческому и всей земле-матушке.

Он смолк, поправил чем-то не понравившуюся ветку в самом низу куста, выпрямился и потянул носом.

— Слышу, на кухне готовят праздничное угощенье из рыбы печеной, это хорошо… Так о чем бишь я?

— О равновесии, — Мормагон молил Светлый круг, чтобы не истощить свое терпение. — О возможном конце света.

— Да, о нем. Так вот, сейчас у нас положение таково — в храме не один и не два, а целых три бажененка, из них одна — девица. А еще один живет во дворце, и зовут его князь Беломир Слепец. Четверо светлых володаров в одном месте, в одно время — это тебе не шутки. Это значит, противная сторона уже выпустила столько же своих воинов, и они непременно ударят. Вопрос только в том, когда именно.

Если бы молния упала с неба и располовинила и куст роз, и верховного жреца, и даже землю под ними, и тогда бы Мормагона не пошатнуло сильнее.

— К… Князь? Ба… бажененок? — он слегка заикался, чего не делал с раннего детства. — Н-но… Как?

А потом все выстроенные в голове факты обрушились и снова сложились в стройную цепь.

— То есть Беломир не убивал Осмомысла при помощи темного колдовства? — боярин повысил голос и сжал кулаки. Ладка ойкнула, попятилась