хочу быть частью какого-то детского спектакля, прости.
— Что бы он ни говорил, Эмиль, я хочу вас познакомить. И отчетливо дать понять, что я люблю тебя и всю жизнь хочу провести с тобой. А если он станет нести ерунду, то мы просто уйдем. Приедешь? Ради меня? — добавляю, зная, что после этого он точно не откажет.
— Хорошо, Волчонок. Буду через минут двадцать.
Я готовлю отцу кофе и с нетерпением жду Эмиля. Мысленно молю бога, чтобы папа не наговорил ему ничего лишнего. Иначе мне придется сделать серьезный шаг. Не хотелось бы оставаться между отцом и любимым человеком. Но в любом случае я выберу того, кто понимает меня и делает счастливой. А в моем случае это Эмиль.
Бестужев не заставляет себя долго ждать. Они здороваются с отцом, и Эмиль присаживается напротив на диван. В черном деловом костюме он выглядит сногсшибательно. Мне уже не терпится снять с него пиджак, расстегнуть пуговицы белоснежной рубашки...
«Черт, Арина! Ты какой-то озабоченной стала», — проговариваю мысленно.
— Эмиль, значит, — начинает отец, рассматривая моего мужчину с ног до головы.
— Эмиль, — подтверждает он. — Рад знакомству, — даже улыбается, хотя я вижу, как ему это удается с трудом. Бестужев чувствует себя не в своей тарелке.
— Значит, так, Эмиль. Как сказала мне Арина, зарабатываешь ты так себе. На жизнь вам еле хватает. Я, конечно, предложил бы тебе работу в моей компании, но...
Дальше я не слышу. Лишь вижу искаженное от злости лицо Эмиля и его руки, которые он так крепко сжимает в кулаки. Папа несет ерунду. Мое сердце разбивается на тысячи осколков. Смотрю на Бестужева умоляющим взглядом. Я ведь такого не говорила! Да и вообще я никогда не жаловалась на жизнь! А уж на Эмиля тем более!
— Пап, что за ересь?! — повышаю я голос и резко встаю с места. — Прекрати немедленно. Мы с тобой как договорились?
— Мы договорились, что я не передам ему твои слова. Но прости, доча, я не могу это скрыть. Ты единственная, кто у меня есть, и, соответственно, мой единственный наследник. И ты не обязана с ним жить. Ты попросила от меня помощи, и я, конечно же, помогу. Но только тебе. А он пусть сам себе нормальную работу ищет с высокой зарплатой. Я не для него дочь растил и образование высшее ей давал.
Мне становится стыдно от речи отца. И почему-то я впервые испытываю к нему ненависть.
Эмиль встает и, усмехнувшись, смотрит на моего папу убийственным взглядом, а потом переводит глаза на меня. Затем потом широкими шагами направляется к двери.
— Эмиль, подожди, пожалуйста. Эмиль! — я бегу следом.
— Ах, — слышу, как стонет отец и хватается за сердце.
Черт! Черррт!!!
Господи, что мне делать? Как поступить? Как мне разделиться на две части? И за Эмилем пойти хочу, оправдаться. И отца бросить не могу! А ведь у него серьезные проблемы со здоровьем.
— Папа! Что с тобой?! — не могу оставить его в таком состоянии.
— С-скорую... — выдает он. — Вы-вызови…
Глава 21
Пока медики обследуют отца, я не нахожу себе места. Как на иголках сижу на диване и раз за разом набираю номер Эмиля. Поступок папы — последняя капля. Я больше никогда не появлюсь здесь — в этот раз уж точно. Без сомнений. Но и в таком состоянии я его оставить не могла.
Поднимаюсь на верхний этаж, в комнату отца, и замираю, услышав тихий шепот. Это точно мой родитель, но разобрать я не могу.
— ...Дочке ни слова... — доносится до меня.
— …Я не могу, не имею права врать. Простите, — говорит мужчина виновато.
— ... Только попробуй сказать правду. Пусть она знает меня сильно больным, Константинов. Иначе ты знаешь... — дальше опять не слышу, но для меня достаточно, чтобы понять, что папа устроил тут настоящий спектакль. Умник какой!
Прижимаюсь к стене спиной и сама хватаюсь за сердце. Сейчас мне действительно плохо. Я не пошла за Эмилем, испугавшись, что с папой что-то случится. Но... Какая же я дура!
— Выйдите, — командую, шагая в комнату, и ненавидящим взглядом смотрю на отца. Внутри меня закипает ярость. Я трясусь от злости и от желания высказаться отцу, что я и делаю в следующую минуту, как только мужчина скрывается за дверью. — Знаешь, я всегда гордилась тобой. Когда училась в университете и когда некоторые ребята рассказывали о своих родителях, я дерзко вздергивала подбородок. То и дело хвалила тебя. А сейчас наблюдаю за тем, как родной мне человек ломает мою жизнь. Не уважает мой выбор.
Мой голос подрагивает. А из глаз начинают течь слезы. Я облизываю пересохшие от нервов губы, шмыгаю носом. Я сейчас очень нуждаюсь в матери. Она меня всегда понимала и поддерживала. Она была мне лучшей подругой. Но ее нет. У меня есть только отец, которому абсолютно плевать на меня.
— Что ты за ересь несешь? — он снова хватается за сердце. Но с меня хватит. Больше не прокатит.
— Прекрати играть роль, отец! Ты меня больше не обманешь! В данный момент я чувствую к тебе только ненависть, не больше. Я люблю Эмиля, отец. Запомни это раз и навсегда. И, конечно же, не удивляюсь тому, что ты постоянно поддерживаешь Салтыкова. Да вы просто, — горько усмехаюсь, вытираю ладонью щеки. — Да вы одного поля ягоды! Артисты хреновы! Если вы не успокоитесь, отец, обещаю, что из той компании уйду, не задумываясь! Если я до сих пор там, то только из-за Эмиля! Не горю желанием видеть гребаную морду Глеба каждый божий день. И да! Больше ты меня не заманишь в ловушку, отец! Все кончено! Ты мне не отец, а я тебе отнюдь не дочь!
Последнее слово буквально ору. Выбегаю из комнаты и быстрыми шагами спускаюсь вниз. На ходу набираю Эмиля, но он снова не отвечает. Мое сердце болезненно сжимается в груди. Ненавижу с ним ссориться. Ненавижу быть в напряженных отношениях с Бестужевым. Меня убивает, уничтожает разлука с ним. Господи... Я тебя умоляю, пусть у нас все будет хорошо...
Едва я покидаю двор, беру телефон и вызываю такси. Оглядываясь, замечаю машину Эмиля в метрах
