массу. Артур исчез. Но вот он снова проявился, в шаге от Всадника, и запустил копьём ему в грудь. Мужчина осторожным, очень выверенным движением качнул лезвие своего клинка. Сталь столкнулась. Брызнули искры. Меч и копьё застыли в противостоянии. Мышцы Всадника Осени напряглись. Кипящая кровь бурлила в его венах. Вдруг он заметил краем глаза небольшой светлячок. Нежно гарцуя на ветру, он приземлился на плечо всадника, и растворился.
Мужчина вдохнул. Из него как будто вытянули душу. Его руки размякли. Кожа стала дряхлой — но потом снова гладкой, — жизненные силы внутри него, струящиеся в его сердце, вырвались наружу, возвращая ему молодой облик. С новой силой он взялся за свой меч — красные камешки засверкали ярче прежнего. Само лезвие накалялось красным, капая и прожигая землю. Жизнь, брызнувшая внутри Всадника Осени фонтаном, стремительно сгорала. Вдруг у него перед глазами замаячил второй светлячок. Мужчина отпрыгнул.
Артур шагнул вперёд и рывком вонзил жало в плечо Всадника. На острие копья сверкал белый огонёк. Ноги Всадника Осени подкосились, кости его треснули. Лицо его сделалось сморщенным, словно мятая бумага. Но вновь он поднялся. И снова кожа его стала гладкой, кости его выпрямились, срослись, он взмахнул мечом, и тонкий пламенный диск врезался в копьё. Артура бросило назад. Всадник побежал за ним и вдруг свалился на колено. Его нога снова затрещала. Артур остановился и встал перед ним. Копьё в руках юноши снова сменилось — с острого жала стекали зелёные соки
Мужчина попытался кинуться в сторону, но стоило ему немного напрячь мышцы, как острая боль врезалась ему в плечо. Тогда в руках всадника вспыхнул пламенный меч. Ударная волна швырнула мужчину в сторону и прокатила по земле. Одним движением он поднялся на ноги. Выпрямил спину. Едкая отрава сочилась из гниющей раны у него на плече. Глаза его сделались мутными, но всё равно сохраняли предельное спокойствие. Он взялся за свой меч двумя руками.
Артур сдавил стрелку часов.
Меч наливался напряжённым красным свечением. Сталь его ручьями струилась на землю. Самоцветы засверкали, как будто в такт некому неясному пульсу. Один из них треснул и взорвался. Огненный змей возвысился в небеса. Затем треснул ещё один камень, потом третий. А потом все разом они засверкали и посыпались. Великий змей превратился в дракона, его пламя заволокло небосвод. Всадник Осени сгорбился. Его лик стремительно старел. У него под ногами разливалась кровавая лужа. Но взгляд его оставался неподвижен. Он замахнулся.
Артур шагнул назад.
Всадник Осени медленно повёл свой клинок вниз. Дракон в небесах ринулся на землю. Вдруг прилетело копьё. Оно выбило меч из старых и дряхлых рук мужчины. Клинок завертелся, и змей закружился пламенным колесом, взрывая каменную кладку. Пасть его врезалась в землю. Пламенное море хлынуло на всю площадь. Языки его пожирали трупы. Пепельные облака вздымались в небеса.
Артур прошёлся вперёд. Он замер перед высыхающим телом Всадника. Глаза мужчины были неизменно спокойны. Неподвижны. Всадник Осени сказал, едва шевеля губами: “Они… мой народ”.
Артур осмотрел незримые толпы. Они следили за битвой из переуклов и теней.
“Ты обрёк их на смерть”. Произнёс Артур.
“Он был моим сыном”.
“…”
“Сохрани… её”. Проговорил старик.
Артур удивлённо приподнял брови:
“Ты даже не знаешь её имени”.
“В ней моя кровь. Этого достаточно…”
Юноша задумался. Ответил:
“Пусть. Ты лицемер”.
Всадник Осени едва-едва кивнул. Его голова упала на землю. Светло-карие, полуприкрытые глаза мужчины отражали звёздное небо. Оно было глубоким, спокойным и тихим. И постепенно глаза впитали ту тишину, тот покой и ту глубину. Их наполнила тёмная и мёртвая вечность.
125. Итоги
125. Итоги
После смерти Всадника Осени, грандиозной и в то же время тихой, воины легиона пали духом. Их души были потрясены, солдаты не могли поверить своим глазам. Замешательство в их рядах продлилось всего несколько секунд, но за это время многие воины успели потерять свои жизни. В прорези между их латами вонзались острые кинжалы.
Серебряные эльфы не долго сидели на месте. Только что они увидели смерть почти что божества. Они вспомнили речь неизвестного рыжего воина, и воспылали яростным пламенем. В молчаливом бешенстве они стали бросаться на своих врагов. Ряд серебристых щитов снова преградил им дороги, но теперь он уже не был как прежде крепким и стройным. Теперь он казался нескладным. Треснул он быстро. Серебряные эльфы вырвались на свободу, заполонили пустые дороги, и уже сами, подчиняясь некому стадному инстинкту, следуя воле общего разума толпы, начали окружать войска легиона.
Серебряные эльфы занимали крыши, балконы. Скидывали на врагов камни, горящие балки.
Наблюдая за их обдуманным безумством, Артур невольно вспомнил фразу из одной книжки, которую читал недавно — что толпа это тоже стихия, иногда наиболее разрушительная. Юноша первое время следил за битвой. Потом устал. Он сказал несколько слов Мерзелу и ушёл, растворяясь в ночь.
Небо медленно приобретало голубые нотки. Звёзды меркли, близилось солнце. Пламенные языки, пожиравшие город, тянулись в небеса. Артур вернулся в богатые кварталы. Там он увидел испуганное сборище. Эльфы пытались бежать, но не знали куда. Они столпились перед воротами дворца и пали на колени, моля, чтобы их впустили. Сперва кланялись немногие. Потом, с приближением огней, всё больше из них опускали глаза вниз. Кто вынес свои драгоценности, богатые шкатулки, — те вытягивал их перед собою, словно подношения, и падал перед ними на землю, вжимаясь в неё лбом.
Артур нежным, воздушным шагом пошёл ко дворцу. Он ступал по спинам склонившихся эльфов. Они его не замечали. Они лежали в полном смирении, на которое способен только хорошо тренированный зверь — или человек. Артур открыл двери, но эльфы продолжали лежать, вжимая головы в землю, и только лёгкая дрожь пробрала их ряд. Юноша вошёл и ворота за ним закрылись.
Эльфы и дальше лежали в смиренной мольбе.
Артур пошёл высокими коридорами. Юноша не чурался ступать на лианы. Он наблюдал, как устроено всё вокруг, и невольно умиротворение отразилось у него на лице. Артуру нравилась эльфийская архитектура. В сравнение с тем, как спроектированы человеческие замки и дворцы, эльфы делали всё проще, более обыкновенно. В том, как устроены были их жилища, не было неприятного, ощутимого влияния чужого разума, чужой, склизкой руки, которую юноша ощущал всякий раз, когда ему приходилось обходить свой дворец. В очередной раз Артур напомнил себе узнать имя таинственного архитектора. Или же архитектурного стиля, архитектурной школы, которой следовало, кажется, всё королевство Эргор.
Надо бы сделать заметку.
Артур прошёл высокие коридоры. Он вышел на просторную площадку. Высокие арки сперва
