Хороша водица! — восхищался Михаил. — Зубы ломит!
— Вот здесь и позавтракаем, — сказал Николай, снимая с плеча вещевой мешок.
Расположились на бережку ручья. Съели по банке рыбных консервов, пожевали твердых галет, запивая их водой.
— Все поели? — спросил Николай.
— Да, командир.
— Скрыть следы!
Оперативники зарыли консервные банки, засыпали листьями.
Неожиданно в стороне Лосиновки раздались две автоматные очереди, наполнившие треском лес. Вслед за ними захлопали одиночные выстрелы. Все насторожились. «Что бы это могло быть, — подумал Николай, — неужели группа Семенко ввязалась в схватку с диверсантами?»
— Командир, надо бежать на помощь! — вскрикнул порывистый Хайкин. — Каждая секунда дорога́...
Все быстро поднялись на верх овражка и остановились, вслушиваясь в тишину леса. В первую минуту Николай хотел было дать команду «За мной!» и бежать на выстрелы, но вдруг остановился.
— Слушай, Хайкин, внимательно слушай, — прошептал он, стараясь уточнить, откуда доносились выстрелы.
Тягостное напряжение длилось минуты две, три... Но в лесу было тихо. Лишь ручеек размеренно булькал на дне овражка.
— Самолеты, слышите, самолеты, — подняв голову, сказал Хайкин. — «Хейнкели» летят, двумя эшелонами... Тяжело идут, с бомбовым грузом.
Вскоре послышалось натужное урчание. Гул нарастал быстро, заполняя собой весь лес. С приближением вражеских самолетов в сердца людей инстинктивно заползал холодок страха. Николай до слез в глазах всматривался в голубое ясное небо. Над порубкой показались вражеские бомбардировщики. Они летели высоко, без прикрытия «мессершмитов», ровным строем, как на параде.
«Один, два, три, — считал про себя Николай, — первый эшелон — три звена, второй — три... Сколько же их всего?»
Бомбардировщики скрылись на востоке за лесом, а гул их все еще слышался в воздухе.
Николай опять достал из планшета топографическую карту. Вдвоем с Михаилом они быстро определили свои координаты. По расчетам им надо было пройти к стене леса, замыкающего порубку, а оттуда по просеке свернуть в квартал 22, выходящий на Лосиновку и разъезд Добринка.
Пошли напрямик через порубку, сквозь заросли дикой малины и пырея. На пути попадались поздние ягоды темно-красной малины, в низинках ярко кровянела брусника.
Николай остановил группу.
— Хлопцы, передохнем немного и подумаем, как идти дальше. Выстрелы были ненапрасными: в лесу что-то случилось. Может, это наши «гости» охотятся на нас. Давайте вместе подумаем...
Михаил подошел к Николаю:
— Командир, если будем лезть все вместе напролом, то ничего в этом лесу не обнаружим.
— Михаил, что ты предлагаешь?
— Лес чужой, мы его не знаем, идем вслепую. Я советую нашей группе рассредоточиться, говоря военным языком, и двигаться в сторону железной дороги, не теряя друг друга из виду. Присматриваться в лесу к каждой мелочи. Вот так, командир, я думаю.
— Решено. В путь!
Николай шел просекой. Ему не давали покоя автоматные очереди в стороне Лосиновки. «Может быть, бойцы уже схватили гадов? Тогда зачем нам блуждать напрасно по лесу. А вдруг опергруппа нарвалась на засаду диверсантов и всех их убили?» Он пытался отогнать от себя эти мысли. Оглядываясь по сторонам, видел: между стволов деревьев мелькают фигуры бойцов.
Просека вывела его на солнечную поляну, ведущую в глубокую балку. Николай зашел за кустарник и стал внимательно осматривать противоположную сторону балки, заросшую кустами шиповника. На склоне виднелась дорога с песчаными колеями. Он присел в зарослях и вдруг неожиданно с противоположной стороны балки услышал мужские голоса. По знаку руки Николая оперативники остановились.
13
Получив от Ефима Ватули сведения о количестве эшелонов, прошедших в сторону Киева, Степан Зленко передал сводку, снял антенну с разлапистой ветви сосны, аккуратно сложил рацию и быстро пошел в заросли можжевельника к тайнику. На поляне его поджидал Никита Кравец.
— Порядок, — отрапортовал Степан. — Начальство в ответ шлет благодарность и надеется на нас, как на верных сынов Украины.
— Спасибо! — буркнул Никита. — Оперативную сводку принял?
— Так точно!
— Что нового?
— Группа армий «Юг» теснит противника во всех направлениях. В районе Умани наши вышли на оперативный простор и крупными танковыми соединениями громят разрозненные части Красной Армии.
— Отлично! — Никита ликовал. — Скоро наступит конец Советам.
Рацию прятали на старом месте, в яме, под вывороченным корневищем толстой сосны. Сверху её аккуратно прикрывали деревянным щитом с насыпанным толстым слоем земли.
В бору было душно. Злые комары, видно, к дождю, не давали покоя. Диверсанты, упрятав рацию, ушли вниз к лесному оврагу, сели на ствол поваленной сосны и закурили.
Вот уже неделю действовали они в тылу Красной Армии: на шоссе Нежин—Киев взорвали имеющий стратегическое значение мост, совершили убийство молодого хлопца, едущего на велосипеде из райцентра в село с почтовой сумкой, напали на воинскую автомашину, с помощью Залаты следили и ежедневно сообщали в свой центр о количестве военных эшелонов, проходящих по главной магистрали Москва—Киев на Юго-Западный фронт — это было главное.
База диверсантов находилась в небольшом сарайчике углежогов, в глуши соснового бора. Когда-то здесь, наверное, еще в двадцатые годы, недалеко от порубки углежоги соорудили себе шалаш, похожий на чум — молодые сосенки вверху связывались гибкими ветвями дубков. Так он и остался в лесу, от времени закостенел. Изредка сюда заглядывал случайный охотник, чтобы спастись от дождя.
Ватуля его давно обнаружил, хотел было подсказать местным сельчанам, чтобы разобрали на дрова, ведь добро пропадает, а потом раздумал и позабыл о нем. И вот он пригодился.
В первые дни еду им доставлял Ефим Ватуля, покупая в совхозном магазине хлеб, консервы, сало, но вчера вечером диверсанты сами напали на автомашину с продуктами. Шофера убили, машину сожгли. Теперь у них был запас сушеного картофеля, сливочного масла, хлеба, да еще десятка три консервных банок свиной тушенки.
Националистическое руководство по ту сторону фронта было ими довольно. Сам Андрей Мельник — «президент» ОУН в один из сеансов радиопередачи объявил им благодарность по радио и представил к награде. Благодарность из центра обрадовала нахтигалевцев, но не вызвала особого энтузиазма. И причина для этого была вот какая.
...Двое суток подряд Никита с Павло Дружбяком ходили в разведку на шоссе Глухово—Нежин, по которому сновали взад и вперед воинские автомашины. Нахтигалевцам необходимо было уточнить, когда движение по дороге затихает, чтобы без потерь, наверняка, подорвать одну из машин, желательно с боеприпасами, и тем самым создать панику среди военных водителей и местного населения. Ведь паника в тылу, словно сырость, разъедает даже кирпичные стены.
На третьи сутки вечером они решили
