Как очутилась в машине, даже не поняла.
— Веля ты больше не пьёшь.
— Ты не просила, хочешь мести? — нахмурился он.
— А как ты думал? Меня так оскорбили, а ты даже не попытался ему рожу разбить.
— То есть разбить рожу в твоём понятии это хорошая месть? — ядовито усмехнулся. — Вообще-то я уже пожалел, что позволил тебе так налакаться. Вель, скажи правду, я тебе хоть каплю интересен.
Это он спросил после покупки квартиры на моё имя.
Заплакала.
— Не бросай меня за эту слабость, — всё, что смогла быстро выудить из расплывшихся мозгов.
— Не брошу, сладкая, — тихо посмеялся надо мной и развязал узел на голове. Пригладил волосы. — Кудри твои нравятся.
— А мне всё в тебе нравится, — я продолжала плакать. — И я так надеюсь, что не беременна. Потому что беременным нельзя пить.
Шмыгая носом, я достала из сумочки маленькую бутылочку коньяка и добила себя на эту ночь.
11«Кем я стану, когда выпью?» – вопрос философский и должен быть задан прежде пьянки.
Я стала сильной, весёлой, боевой, готовой к любым приключениям. Но разве я не была такой до замужества?
В чём дело? Где произошёл сбой программы?
Что же теперь, нужно выпивать, чтобы скинуть эти проклятые пять лет?
В голове после выпивки всё крутилось и вертелось. И самое страшное, вокруг твёрдого непоколебимого столпа – моего Макса. Тут нужно заметить, что именно моего, потому что, сколько бы я в последние несколько дней не начинала новую жизнь, начать так и не смогла.
Встреча Макса с Анной Матвеевной толкала меня на поиски ответа, кто же эти двое такие. Как они повстречались и чем занимаются.
И это вместо того, чтобы испытывать с похмелья весь спектр эмоций бодуна. Из-за этой парочки отсутствовало чувства стыда и беспокойства.
Обычно, даже если я ничего плохого не делала, на утро всё равно чувство вины всплывало. А теперь меня вдавливало в размышления, и это при том, что я ещё толком не проснулась.
Голова немного кружилась, сушняк мучил, но, в общем, неплохо. Это я вынесла из юности, что пить нужно только дорогое спиртное и градус повышать. Тогда на утро не будет так мучительно больно.
Гудел где-то шуруповёрт. С ним вертелись мысли и насмерть прикручивались к сознанию. Я как рамку с фото целующихся Макса и Аньки вешала в своей голове.
То есть они меня так задели?
Давай, Веля, признайся!
Ты ревнуешь. Ты не смогла его забыть. Тебе так обидно, что ты просила у Пашки мести. То есть всё что угодно, лишь бы неравнодушие к бывшему.
Большая часть ночи вылетела из головы. Ни в коем случае не осуждала себя за произошедшее. Дело было в том, что мне каждый раз казалось, что я могу начать новую жизнь. Вот сейчас, сейчас, сейчас. Казалось, и повод появился вместе с Пашей. А получалось, что нет. Я не могла выплыть из своего кризиса.
Пожалуй, без посторонней помощи я не выберусь, и Павел мне не поможет.
Сквозь шуруповёрт тихо играла музыка. Инструмент и поганое пианино меня начали мучить, и я всё-таки решалась пробудиться.
Пахло странно, не моей квартирой.
Свесила голову с кровати, в миллиметре от моего носа был плинтус. Вот как низко я пала. А так надеялась, что проснулась в нормальных условиях.
С лёгким стоном перевернулась на спину, глядя в потолок.
Слева от меня свисали с потолка облачка.
А квартира всё-таки моя.
— Проснулась? — усмехнулся Паша.
Я крякнула в ответ.
Постаралась сесть.
Не с первого раза получилось. Откинула копну лохматых волос назад и улыбнулась солнышку за окном. Серебрился на балконе снег. Светло и жизнерадостно.
Вся студия закидана коробками и баулами. Стоял стол обеденный со старой квартиры, холодильник. Шкаф из моей спальни и Павел собирал кровать, орудуя шуруповёртом. В квартире было жарко, так что работал он в трусах.
Чёрт бы меня подрал!
Какой Макс к Бениной маме?! Когда такой парень в моей квартире двуспальную кровать собирает.
И когда мы успели переехать? Видимо ночь была очень плодотворной.
Может, смогу выздороветь? Раньше я время зря не теряла, видимо навык этот до конца не растерян за время брака с подонком.
И в клубе погуляла и переехала в срочном порядке…
Ничего не помню.
Облизнула пересохшие губы, глядя на здорового, атлетического мужчину и ещё шире улыбнулась. Раз он ещё здесь, значит, я прекратила нести чушь и несла ему только радость.
Мне казалось или он похудел за эти дни?
Какая я стерва, вымотала мужчину, что даже вес потерял. От чего мышцы ещё ярче выделялись на его шикарном теле.
Ещё и мебель собирать умеет. Вот пришёл бы ко мне такой сборщик мебели в трусах, я бы его…
Поднялась на ноги и, ведомая эстетикой сильного тела, подошла к Пашке. Сзади нежно обняла, припав щекой к спине.
— Любимый, я была жестока? — прохрипела я.
— И бессердечна, — усмехнулся Павел.
Кровать была собрана. Он отложил шуруповёрт и повернулся ко мне.
Лицо в щетине, губы в лёгкой улыбке. Уставшие потемневшие глаза, под ними мешки.
Он, похоже, не спал сегодня вообще.
— Ты специально меня споил? — спросила я в шутку.
Довольно улыбнулась, чуть не простонав от счастья. У ортопедического матраса, на котором я спала, стояла бутылка минералки.
— О-о-о, — оторвалась от мужчины и с протянутыми руками полетела к спасительной влаге.
Какой заботливый партнёр. Это просто сказка!
— Да, способствовал твоей отключке, — неожиданно признался он. — Надо было посмотреть, что у тебя внутри.
— Меня рвало?! — горлышко бутылки не долетело до моих губ.
— Да, в основном драться, — он смеялся надо мной. — Но я в нужное русло направил, ты боролась за призы.
— Какие призы? — недоумевала я, присосалась к горлышку бутылки, выпив почти половину сразу.
От удовольствия щурилась, подглядывала, как Паша закончил скручивать кровать и задвинул каркас к стене у шкафа.
Хорошо встала моя мебель. Дивана не хватало у домашнего кинотеатра, который Паша уже подключил и поставил на пол напротив кухонного уголка.
Чмокнув меня в лоб, мужчина поднял матрас закинул на кровать. По-деловому прошёл к шкафу, достал одеяло и сложенное постельное бельё.
