Книга Лексикон - Павел Олегович Марушкин

— Стой! Куда?! Он же оборвётся! Надо по одному! — воскликнул Хиггинс, но кузен был слишком напуган, чтоб ждать.

Волокна каната опасно потрескивали; под тяжестью обременённых добычей фелис он прогнулся так, что Хиггинс невольно испугался — как бы мастиффы не сдёрнули его родичей, ухватив в прыжке за одежду.

На вилле меж тем творился переполох. Слуги и домочадцы полковника, заслышав беготню и выстрелы, выскакивали из своих комнат в одних ночных рубашках, привнося дополнительную нотку хаоса в происходящее. Главарь шайки затравленно огляделся, схватил стул и подпёр его спинкой дверную ручку, а сверху повалил резное ореховое бюро — как раз вовремя: спустя несколько мгновений на дверь обрушился тяжелый удар. Хиггинс ухмыльнулся… А в следующую секунду завопил от боли: винтовочная пуля, пробив филёнку, попала ему в уже ополовиненное некогда ухо, напрочь оторвав его остатки… Заливая всё вокруг кровью, фелис бросился к спасительному канату. Украденная штуковина ёрзала за пазухой, норовя выскользнуть наружу — так что приходилось всё время поправлять её, теряя драгоценные мгновения. Внизу рычали и ярились мастиффы. По хребту заскребли острые пики ограды, и в тот же момент грабитель почувствовал, как слабеет натяжение каната: там, в доме, кто-то развязывал узел!

Хиггинс выхватил револьвер и пальнул в полураскрытое окно, совершенно не надеясь попасть — лишь бы выиграть пару мгновений… Наконец, ограда осталась позади. Он отпустил верёвку и полетел вниз, по-кошачьи растопырив лапы. Мостовая больно припечатала фелис по конечностям. Куртка предательски затрещала — книга едва не прорвала плотную ткань. Хиггинс вскочил на ноги и, прижимая одной лапой рану, устремился прочь от полковничьей виллы.

***

При виде Потапа консьерж выпучил глаза и принялся глотать воздух — но девушка не обратила на это ни малейшего внимания. Она всё ещё была графиней Воронцовой… Поднявшись в свои апартаменты, Ласка сдёрнула с кровати чистое одеяло и постелила его на пол.

— Ложись пока сюда… Боюсь, койка твой вес не выдержит.

— Ох, заарестуют нас, барышня… — проворчал медведь.

— Постарайся не двигаться лишний раз. Я сейчас приду, — с этими словами девушка поспешно спустилась вниз.

— Мне нужны бинты, корпия, ножницы и карболка, — Ласка не позволила консьержу и рта раскрыть. — И ещё — горячая вода, целый тазик воды… Пожалуйста, не спорьте! Всё остальное после…

— Но где же я возьму… Хм-м… Вообще-то, помнится, у моего племянника была бутыль карболовой кислоты — он студент-медик… — сам себе удивляясь, пробормотал консьерж. — Надо спросить, может, и корпия найдётся… Подождите, я сейчас…

Отсутствовал он довольно долго. Девушка уже начала терять терпение, когда консьерж, наконец, принёс требуемое.

Потап пребывал в мрачной задумчивости. Он лишь тихонько вздохнул, когда Ласка принялась обрабатывать раны — выстригать колтуны шерсти и спёкшейся крови, промывать и накладывать повязки… Её пальцы то и дело натыкались на старые рубцы, скрытые густым мехом — похоже, вояка медведь был ещё тот! Самой глубокой оказалась рана в плечо. Полковничий клинок проткнул мышцу и упёрся в кость — по счастью, не зацепив крупных сосудов.

— Нужен дренаж, каучуковая трубка… И шелк, чтобы зашить. Ничего этого сейчас нет; а потом будет чертовски больно. Придётся потерпеть. Я пока наложу тампон и плотную повязку…

— Сейчас бы водовки… — мечтательно пробурчал Потап. — Чутка на шкуру плеснуть, остальное — внутрь… У нас в отряде знашь како наипервейшее лекарство было? Крапивна настойка. А ежели стреляна рана — порохом прижигали, и всё…

— Ну да — вам, московитам, лишь бы водку жрать! — сердито бросила Ласка. — Тоже мне, лекарство!

— Много ты понимашь! — фыркнул Потап. — Да меня, ежли хошь знать, сам Пирогов в Крыму штопал!

— Кто ещё таков?

— У-у… — медведь возвёл маленькие глазки к потолку. — Такого человека не знашь, барышня… Великий врач, великий… Сколько наших спас…

— Ну не водкой же, верно? И не пороховыми прижиганиями…

— Нет у меня сил с тобой пререкаться… — пробормотал Потап. — Да и найди её здесь, водку-то… Альбионщина нашей, чистой, не кушает… То можжевеловая у них, то виски этот, с которого башка поутру трещит, как севастопольские батареи… Попить дай, а?

По лестнице затопали торопливые шаги, и кто-то нетерпеливо постучал в дверь. Потап приподнялся, опираясь на здоровую лапу; в горле медведя завибрировал низкий рык.

Девушка бросила быстрый взгляд на стол. Там, в верхнем ящике, упрятанный в муфту, лежал Шолт-Нортовский пистолет: один патрон всё ещё находился в стволе…

— Ласка, открой, это я! — раздался приглушенный голос Озорника.

Облегченно переведя дух, Ласка отодвинула защелку. Компаньон шагнул было в комнату — и замер на пороге, с удивлением глядя на Потапа.

— А ты что здесь делаешь?!

— Его ранили! — сердито отозвалась Ласка. — По-твоему, я должна была просто взять и бросить его на улице?!

— Нет, конечно… Просто всё идёт не так, как предполагалось, — компаньон закрыл за собой дверь и устало опустился в кресло. — Давай, рассказывай, что там у вас приключилось…

Ласка вкратце поведала о своём дебюте в роли графини Воронцовой.

— Нечего сказать, хороша история! — глаз Озорника мрачно уставился на Потапа. — Где была моя интуиция? Это же надо — из всех московитских медведей выбрать именно тебя!

— Провиденье, — флегматично откликнулся зверь. — Я ведь за этим на Альбион-от приехал, полковника сыскать. А тут дорогонько всё, сбереженья мои тю-тю… И тут ты появляисси, мне работу предлагашь… Я как сообразил, чья эвон вилла — ну, думаю, впору Вседержителю свечку ставить…

— Что ж, в таком случае, тебе придётся вернуться в Московию, — сухо сказал Озорник. — На земле Альбиона нет православных храмов, а в англиканские церкви таким, как ты, вход заказан.

— Может, и вернусь, — буркнул Потап. — Как дело сделаю…

— Всё ещё не угомонился, да?! — Ласка вскочила и, уперев кулачки в бока, сердито уставилась на зверя. — Мало тебе дырок в шкуре наделали?! Пока не убьют, не успокоишься?!

— Так, подожди… — прервал её Озорник. — У нас, похоже, намечаются проблемы.

— Я не проблема, — буркнул Потап.

— А я не имел в виду тебя… Знаешь, Ласка — наши хвостатые друзья, похоже, начали собственную игру.

Девушка всё ещё кипела негодованием; поэтому смысл сказанного не сразу дошел до неё.

— Почему? Как?

— Они не пришли на условленное место.

Ласка нахмурилась и внимательно посмотрела на своего товарища. Озорник мрачно уставился в пол; за прошедшие сутки он словно бы постарел на несколько лет. Повязка, закрывающая поврежденный глаз, сползла на лоб, из-под неё виднелся жутковатый тёмный провал.

— Лекси…

Озорник прижал к губам палец.

— Эта вещь у них… Я