ему второй, золотой и наполненный алым вином:
— Выпьем за нашу победу.
Тогда они осушили кубки.
Лицо Протелеона быстро пришло в строгое спокойствие, а в голос вернулась ровность:
— Что сейчас происходит в городе?
— Мы выдавливаем их, — также деловито начал отвечать Таврион, — У противника не осталось метательных машин, кончаются стрелы, они уже не могут отвечать нам, как прежде. Наши механизмы несут вал снарядов. Отряды ополченцев занимают один уцелевший дом за другим. Мы осыпаем их стрелами вдоль улиц, штурмуем одно укрепление за другим, бьем на всех площадях, давим в переулках, — немного погодя добавил с особой теплотой, — драконы больше не летают в небе.
— Да, — в своей манере сощурив глаза подтвердил Лимний, — их проклятого визга больше не слышно в небе.
— А что с числами? — спросил все также строго Протелеон.
— Их осталось не более девяти тысяч, — пояснил Лимний.
— Сколько ещё времени займет их выдавливание?
— В течении нескольких дней, — продолжил Таврион, — мы займем оставшиеся кварталы центрального района, в нижних кварталах мы уже обходим их с севера и юга, отдельные кварталы в западном районе уже заняты и обороняются от бешенных приступов врага.
— Действительно яркая победа, — произнес Лимний.
— Но означает ли это завершения войны? — задумчиво сказал генерал, — пожалуй, что нет. Люди ещё не знают о том, насколько все ужасно за пределами города, континент погружен в мрак. Мы не знаем, живы ли люди других городов…
— Живы, — твердо прервал его Лимний, он встал и снова стал разливать вино, — откликнулись мои люди в Стремительном, Океанических вратах, в Золотом престоле. Сегодня я начал получать донесения, — все трое получили по кубку, слушающие принялись потягивать лучший образец из погребов дворца, — теперь я могу заявить, жизнь в этих городах продолжается.
— Но что там происходит? Что делают серые в этих городах? — спросил Протелеон.
— Ничего. Города окружены, серые стерегут стены, патрулируют улицы. Жители сидят по домам, медленно тянут припасы, их распределяют из амбаров.
— А что вне городов?
— Вне городов пусто. Деревни либо сожжены, либо оставлены, жители согнаны в оставшихся замках и крепостях. На захваченных территориях запустение, города, это тюрьмы, люди там ждут исхода войны. Цели серых не ясны.
— Разве не к господству они рвутся? — спросил Таврион.
— Нет, — отвечал Лимний, — грабежа нигде нет. Их интересует только контроль укреплений. Мои люди побывали в замке Черного ворона на нашей границе со Стремительным, им удалось проникнуть в покои. Серые только едят припасы, они не вывозят золото, все сокровища оставлены на своих местах. Храмы и культурные места также не тронуты, кроме тех, что пострадали от штурмов и осад. Наши враги преследуют другую цель.
— Ладно, мы будем гадать об этом после того, как окончательно разобьем их, — гордо сказал Таврион.
— Не торопись, стратег, — Протелеон откинулся назад и взял в руку свой посох, — Лимний, каковы сейчас силы серых, где ещё у них есть армии?
— Десятитысячная орда будет здесь через две недели. В Стремительном две тысячи, в Океанических вратах три тысячи и одна тысяча в Золотом престоле.
— Мы должны разбить их! — твердо заявил Таврион.
— Ты хочешь вывести войско из города?
— Верховный жрец Протелеон, внемли мне, если они вновь обложат нас, то не известно, сколько времени потребуется, чтобы снять их осаду. Мы должны уничтожить их до того, как наступит зима. У нас за пределами города ещё есть засеянные озимыми в низинах поля. Если мы не выгоним их с наших земель, то не сможем собрать урожай, а это важно для города. Наши запасы истощаются каждый день!
— Не беспокойся Таврион, — отвечал на эту речь старец, — наши послы в лесах альвов посылают вести о том, что их амбары полны. Серые не посмели потревожить лес. Мы закупим зерно. Самое ценное, что у нас есть, это наше рыцарство, сейчас это наша последняя сила, и если мы не сможем её сберечь, то поражение не минуемо. Мы нигде не соберем нового войска, Таврион, ты командуешь последними силами этого континента, помни это. Каждая жизнь должна быть тебе дорога.
— Но что же делать, если серые двинутся в леса и отберут эти запасы? — лицо Тавриона затвердело, его глаза выражали чувство правды, — Неужели их немногочисленные свободные лучники смогут остановить десятитысячную орду?
— Не стоит недооценивать альвов, — тут слово взял Лимний, — в своих лесах они опаснее, чем десятитысячная орда. Их чащи непроходимы и полны опасностей. Любая армия сгинет в них. Серые умно поступают, двигаясь только по землям людей.
— Серые не являются любой армией, — Таврион продолжал настаивать, следя за своими глазами, стараясь выражать ими почтение, а голосом хранить ровный тон, — Откуда взялась десятитысячная орда, которая уже марширует сюда, что скажешь, Лимний?
— Не могу знать. Этим заняты жрецы.
— Протелеон, что скажешь?
— Мы ещё не выяснили это. Тайна происхождения серых действительно окутана мраком, как и всё это противостояние. Беженцы, которых война гнала с самого юга, через весь континент, рассказывают, что серокожие приплыли на кораблях и высадились одним днем.
— Какого было их число, когда они начали свой поход?
— Об этом нельзя ничего заявить, — сказал Лимний.
— Мы не знаем, — Таврион поставил кубок на стол и стал взволновано шагать из стороны в сторону, — смогут ли демоны собрать новое войско, или нет. Мы ничего не знаем о том, откуда они берут свои силы.
— Поэтому тем более мы не можем растрачивать наших людей.
— Почему мы не можем провести ещё один сбор среди жителей города? — спросил генерал.
— Потому, — отвечал жрец, — что у нас нет столько оружия и доспехов, чтобы снарядить ещё хоть что-то значащее число воинов. Мы проводили сбор три раза. В ополчении сейчас стоят юнцы и старики.
— Даже отроки сильнее, чем эти твари. Численность их есть наше главное препятствие. Если мы будем сидеть здесь, они накопят свои силы. Они обложат нас со всех сторон, и тогда речь не может идти ни о какой торговле, нас просто задушат здесь!
— Фокус со взятием цитадели не сработает дважды, — внес свое слово Лимний.
— Не в оружии кроется наш путь к победе, стратег, — голос Протелеона становился более низким, его глаза сосредоточились на глазах Тавриона, — при всем уважении к твоей отваге. Серокожие это не та сила, которую можно разбить мечом.
— Но разве я не сделал это сегодня?! — закричал Таврион.
— Да, ты блистательно разбил их. Но разве ты не был окутан тьмой, когда, казалось бы, уже пора схватиться с ними?
— Ты всегда стоял за моей спиной, — тон генерала выровнялся, — я знал, что свет озарит нас. И твоя молитва спасла воинство! — Тавриона пробирало изнутри при воспоминании о
