снова крикнул он с меньшим энтузиазмом и после более продолжительной паузы.
Меган покачала головой и подняла младшего, чтобы покачать на коленях.
— Я думаю, что единственный человек, о котором заботится Беар — это ты.
— Он заботился о тебе тоже.
Меган уставилась на неё.
— По крайней мере, настолько, насколько мог, — быстро добавила Рейвен.
— Я ему не настолько понравилась, чтобы увезти меня в своё секретное место для свиданий, и я была одной из «более удачливых», кого он на самом деле называл своей девушкой и держал рядом дольше недели, — сказала Меган, как ни в чём не бывало.
— Прости, что?
— Ну, мы, вероятно, продержались так долго только потому, что он потратил некоторое время, пытаясь понять, как бросить лучшую подругу своего близнеца, — Меган пожала плечами.
— Ты слишком доверяешь ему, а себе слишком мало. Я думаю, что ты напугала его до чёртиков, или это сделали его чувства к тебе.
Рейвен ткнула большим пальцем в ручку своей кружки.
— Но это не то, о чём я спрашивала. Что ты имела в виду, когда сказала о его тайном месте встречи?
— Что ты имеешь в виду, что я имею в виду?
— У него было особое место, куда он водил своих подруг? Как место для поцелуев на горе Бернаби или что-то ещё?
Меган поставила свой кофе и странно посмотрела на Рейвен.
— Что?
— Я не могу поверить, что он тебе не сказал.
— Не сказал мне, что? — Рейвен любила свою подругу, но она могла бы задушить её, если бы та не рассказала ей это в ближайшее время.
— У него было какое-то убежище. «Особое место», чтобы уйти от всего этого «шума».
Её подруга нарисовала воздушные кавычки и понизила голос, подражая Беару и тому, как он говорил. Вот почему они были подругами.
— Я знаю об этом месте только потому, что он поскользнулся и однажды упомянул об этом Маркусу при мне, — продолжила Меган. — Должно быть, забыл, что я была там.
Маркус был лучшим другом Беара с тех пор, как им было три года, и обнаружил, что у них обоих одинаковая любовь к пердежу и прыжкам с любого объекта, на который они могли забраться. Они втроём выросли вместе.
— Особое место?
Меган кивнула.
— Вероятно, чтобы спастись от орды недовольных женщин, которые повсюду следуют за ним.
— Он не так уж плох, — сказала Рейвен.
Особое место? Какое особое место?
Меган взяла свой кофе и сделала ещё один глоток.
— Если ты так говоришь.
Было ли особое место Беара безопасным домом? Ей придётся разобраться в этом позже. Если бы у Беара был безопасный дом, он мог бы прятаться там. Хорошая мысль, Умница.
Её взгляд зацепился за брошюру, лежащую на соседнем столе. Она встала и сняла глянцевую сложенную бумагу с гладкой поверхности:
— Регуляторы?
Меган вздохнула где-то позади неё.
— Это группа реджев, которые встречаются раз в месяц.
— Я знаю, кто такие Регуляторы, — огрызнулась Рейвен, может быть, немного слишком резко. Конечно, она знала о группе реджев, которые ненавидели любого, в ком была хоть капля крови фейри. Она глубоко вздохнула и попыталась говорить более мягким тоном. — Что вы обсуждаете при встрече?
— О чём не должны говорить правила?
Рейвен раскрыла брошюру и бегло просмотрела материал.
— Они хотят восстановить барьер?
— Не так ли? Нам нужно что-то сделать, чтобы держать Иных подальше от нашего Царства и от наших детей. — Обычно мягкий голос Меган стал твёрже.
Сердце Рейвен запульсировало, как от удара ножом.
— Ты говоришь как политик.
Меган хмыкнула.
— Затем ты заявишь, что они забирают все ваши рабочие места.
Рейвен бросила брошюру на стол, как будто она внезапно вспыхнула пламенем, и повернулась к своей подруге.
— Не наша работа, а наша жизнь, — Меган поджала губы. — Дело не в том, чтобы отделить нас от другой страны, Рейвен. Речь идёт о том, чтобы отделить овец от волков. Речь идёт о защите нас от волшебного Царства, полного жаждущих власти деспотов.
— Деспотов? Ты имеешь в виду таких людей, как я?
Её спина выпрямилась, а кожа зачесалась.
Меган отпрянула.
— Конечно, нет! Ты не одна из них. Я не говорю об оборотнях, ведьмах или любых других сверхъестественных существах, которые относительно мирно сосуществовали с правилами до того, как барьер был разрушен.
— Всё не так уж плохо, — Рейвен прикусила язык.
Может быть, им следовало рассказать Меган больше о себе. Может быть, она посмотрела бы на ситуацию по-другому, если бы знала, что Беар и Рейвен тоже были отчасти Иными.
Тошнота подкатила к её животу.
Или, может быть, Меган вместо этого отнеслась бы к ним по-другому. Хотела ли Рейвен узнать правду? Её горло сжалось. Может быть, ей следует сказать Меган сейчас? Признайся в многолетней лжи и посмотреть, сможет ли их дружба противостоять ненависти Меган к Иным и двуличию Рейвен.
— Оглянись вокруг, Рейвен. Они почти уничтожили нас. Они нанесли ущерб нашим городам и посёлкам. Их войны и наши войны с ними разрушили экосистему, и мы всё ещё пытаемся восстановить её. Сколько времени пройдёт, прежде чем они собьют нас с ног? Они позволяют нам процветать ровно настолько, чтобы предотвратить восстание, но в то же время заставляют нас отчаянно нуждаться в их присутствии и помощи.
Рейвен съёжилась. Может быть, она расскажет Меган позже. Рейвен не смогла бы смириться с потерей подруги прямо сейчас, если бы Меган возненавидела Рейвен больше, чем любила её как личность. Вместо этого Рейвен сказала:
— Один положил конец войнам.
— Один наделал дерьма, — Меган со стуком поставила свою кружку. — Люди думают, что он сохранил правила, но всё, что он сделал, — это успешно содержал людей в аккуратном загоне как будущих слуг.
У Рейвен отвисла челюсть.
— У меня двое детей, Рейвен. Два прекрасных малыша без каких-либо особых способностей, кроме присущей им удивительности. Какое у них будет будущее? Всё, что стоит между ними и рабством, это слово самовлюблённого разжигателя войн, восседающего на троне из черепов. У них должен быть способ защитить себя.
Рейвен стояла безмолвно. Что она могла сказать, чтобы успокоить реальные материнские тревоги Меган? Она навестила свою подругу, чтобы наверстать упущенное, составить компанию и провести эгоистичный момент дружбы, не зацикливаясь на своих текущих проблемах. Вместо этого она чувствовала себя опустошённой, не имея ни малейшего представления о том, как исправить то, что в настоящее время происходит в её жизни и в жизни тех, о ком она заботилась.
— Я понимаю твою точку зрения, — сказала она, когда не смогла придумать ничего другого, чтобы нарушить тишину.
Она правильно поняла
