— Сиди-сиди, — Юлька махнула ладонью, и Севка сел на место, — ну что, молодежь, маме тортика оставили?
Лерка молча открыла холодильник, достала коробку с тортом, положила кусок на блюдце и подала Юльке вместе с ложкой. Потом так же деловито убрала коробку обратно в холодильник. Все это выглядело очень по-взрослому, и Юлька умилилась своей юной хозяюшке.
— Спасибо, доченька, — она взяла ложку и попробовала торт.
— Ну, я пойду… — неуверенно проговорил Севка.
— Ага, — Лерка кивнула и сняла фартук, — пошли, я тебя провожу, а то Гав тебя слопает.
Она вернулась быстро, повесила Юлькину куртку, в которой выбегала, на крючок, и присела рядом.
— Что-то ты быстро, — хитро улыбнулась Юлька, — я думала будете там полчаса целоваться.
Услышав это, Лерка сначала вытаращила глаза, потом покраснела, потом набрала полную грудь воздуха и выдала с упреком:
— Ну ма-а-ма!
— Что? — Юлька видела, что Лерка испытывала неловкость, и это ее, почему-то смешило.
— Что за ерунда! — Лерка говорила это с такой экспрессией, что позавидовали бы известные театральные актрисы, — это же Севка! Ты забыла, что ли, как он уронил сандаль в наш туалет и мы с ним доставали его моими игрушечными граблями? Или как он позвал меня кормить их поросенка, и я пришла вся в поросячьем… сама знаешь в чем!
— Ну и что? — Юлька разулыбалась, вспоминая бурное Леркино детство, — зато сейчас вон какой красавец вырос! И смотрит на тебя очень даже…
— Аж слушать противно! — Лерка комично сморщила нос, — это все равно что если бы ты целовалась с Лютиком… Фу! Мама, не говори больше такого!
— Ну ладно-ладно, — Юлька покладисто помахала рукой, — не буду. Но Сева мне очень нравится!
— Ну вот ты и целуйся с ним!
Они помолчали. Юлька подумала о том, что Илька в свое время тоже был к ней неравнодушен. Интересно, могли бы они… Да нет, вряд ли. Хотя он маме тоже всегда нравился.
— Мам, а помнишь, — нарушила молчание Лерка, — как мы с Севкой подожгли сторожку?
— Помню. — Юлька кивнула, — дед Лёша потом всю ночь сидел с флягой и ковшом, сторожил, чтобы не затлело заново. А мы с Севкиной матерью искали вас по всей деревне!
— Севке потом попало, — улыбнулась Лерка, — мать его выдрала и отправила помогать в храме. А он там из свечек танчики лепил.
— Танчики? — Юлька захлебнулась смехом.
— Ага! — вторила ей Лерка.
Они еще долго сидели и со смехом вспоминали проделки Севки. Так хорошо и уютно Юльке не было очень давно.
А на следующий день хозяйничать предстояло уже Юльке. Хотя, семейный сбор предполагал, посиделки без церемоний, но в этот раз она волновалась.
19
По случаю Леркиного дня рождения Юлька была дома уже в обед. Сама именинница домой не торопилась, потому что знала, что время подарков и поздравлений наступит только вечером, а сейчас придется чистить овощи и резать салаты. Юлька неплохо управлялась и сама, тем более, что основную массу угощений готовили в доме Осиповых, и приносили уже в готовом виде. Илька привозил торт, а ей оставалось изображать радушную хозяйку.
Татьяна Петровна готовила отменно. Юлька поначалу переживала, ей казалось, что свекровь осуждает ее за недостаточную хозяйственность, но вскоре поняла, что меньше всего ее свекровь переживала за то, умеет ли Юлька варить борщ или нет. Она ничего не говорила, но в сезон заготовок на зиму работала на два дома, и Юлькина кладовая была так же заполнена "под завязку", как и ее собственная. После того, как Юлька перебралась в свой дом, и они со свекровью начали заново мало-мальски общаться, Татьяна Петровна ненавязчиво интересовалась:
— Юля, что вы сегодня будете кушать на ужин?
Учитывая, что после вечерних посиделок у Осиповых, ужинать уже не хотелось, Юлька честно говорила, что ужинать они будут чай. После чего, кроме стремительно тяжелеющей Лерки, тащила домой еще и сумку с провизией. Ну, а когда Юлька стала работать, то Татьяна Петровна уже и не спрашивала, что они будут "кушать" на ужин, она просто готовила и приносила, готовила и приносила.
Хлопнула внешняя дверь. Юлька прислушалась — Гаврила молчал, значит свои. Лерка ворвалась в дом, впустив вместе с собой воздух, пахнущий весной.
— Я пришла! — крикнула она, и тут же послышался двойной стук отлетевших к двери ботинок.
— Лера, обувь! — привычно крикнула Юлька. Лерка что-то пробурчала, но поставила ботинки на газету.
— Мам!
Юлька стояла спиной и на видела дочку, а та как-то странно топталась, не торопясь войти в кухню.
— Что? — Юлька сосредоточенно резала соленые огурцы, время от времени отправляя кусочки в рот.
— Мам! — повторила Лерка, — ну смотри!
Юлька обернулась и ахнула — в руках Лерки был изумительной красоты букет.
— От кого?!
— Угадай! — Лерка хитро улыбалась.
— От Севы?
— Нет!
— От Мити?
— Ой, ну мам! — Лерка нахмурила бровки, — ты сейчас всех пацанов перечислять будешь?! Ни от кого из класса.
— Ну, я тогда не знаю… — Юлька растерянно посмотрела, и вдруг ее прожгла догадка.
— От Андрея?.. Александровича?…
— Мам, ну ты даешь! — Лерка устала ждать, пока мать догадается, прошла в кухню и уже рылась в столе в поисках вазы, — он же учитель!
Юлька незаметно выдохнула.
— А от кого тогда?
— Намекаю — от Де-е-е-е…
Юлька смотрела непонимающе.
— Де-е-е… — Тянула Лерка, — … ниса! — закончила она, видя, что Юлька даже не пытается понять.
— От кого?!
— Ну от Дениса же!
— От какого Дениса?
— Мам… — Лерка плюхнулась на диван и изобразила озабоченность, — альцгеймер не дремлет! Пора лечиться, ты уже людей вспомнить не можешь! Денис! Ну системщик, который компы в школе настраивал! Он сегодня приезжал, когда ты уже ушла, и вот… — Лерка довольно посмотрела на цветы.
— Откуда Денис — системщик знает о твоем дне рождения? — все так же непонимающе смотрела Юлька.
— Ну-у.. — Лерка почесала висок, понимая, что сболтнула лишнее, — мы… как бы… в соцсетях общаемся.
— Да ты что? Надо же, какая новость! — Юлька вдруг подумала, что она со своими проблемами перестала замечать, что творится вокруг. Вот уже и дочь, оказывается, вовсю переписывается со взрослым мужчиной, а она об этому узнает случайно походя, — а он в курсе, что тебе всего шестнадцать?!
— Мам, — Лерка вдруг пододвинулась, прижалась к предплечью щекой, — ты чего бледнеешь? Конечно знает! Ну просто он интересный, и мы общаемся, болтаем, и больше ничего, честное слово!
