в различиях понимания сути мироустройства, перспектив его развития. Именно здесь возникли те противоречия, которые все больше не устраивали Западную Европу и подвигали ее снять их часто насилием, навязыванием собственного образа мыслей и стиля жизни. Запад раздражает, что православие и, прежде всего, Россия, предложили миру свой путь к постижению Бога и смыслов исторического бытия.
С веками противостояние этих двух взглядов на мир и перспектив его преобразования только усиливалось, и нередко свою «правоту» наши западные соседи пытались доказать мечом. Однако на этой стезе их ждало горькое разочарование – волны попыток покорить Россию неизбежно разбивались о ее твердь. Не является ли это убедительным свидетельством исторической правоты православной России, высоты ее духа и, если угодно, Божьего промысла? На наш взгляд, является…
Не случайно отцы церкви еще на заре распространения христианства утверждали, что у Востока – особая миссия. Само слово Христово пришло с Востока. Именно на Востоке волхвы, как посланники уходящего языческого мира, пришли к яслям Христа с дарами, что символизировало начало новой, христианской эры. По большей части с Востока распространялось христианское богослужение и вероучение, а различные доктринальные споры показали, что «нет ни одного латинского термина, который бы соответствовал тончайшим концептуальным дистинкциям «греческого богословия»[193].
Следует также помнить, что восточное монашество дало толчок религиозной жизни на Западе посредством «Жития Антония», написанного Афанасием (ок. 295–373) и очень рано переведенного на латинский язык[194]. Безусловно, христианский Восток первичен по отношению к христианскому Западу хотя бы по той причине, что Восток – родина христианства. Важно учесть и то обстоятельство, что в богословских спорах между Востоком и Западом существовал барьер – стороны не просто не слышали, но и не понимали друг друга. Восточные богословы знали латынь, а, напротив, западные не владели греческим языком. Каждая из сторон шла в духовном плане своим путем, и расхождения со временем только усиливались.
В VII в. масштабной фигурой в развитии христианского вероучения был св. Максим Исповедник (ок. 580–662) – выдающийся мыслитель византийской церкви. Главная мысль его трудов – беречь традицию и защищать учение, переданное святыми отцами, и христианскую догматику – этот свет истинной веры. Максиму Исповеднику принадлежит идея незыблемости христианских традиций и чистоты вероучения. Эта идея стала краеугольной в православии. Никогда не забывать, беречь и передавать последующим поколениям христианское святоотеческое наследие – этот бесценный духовный дар. Верность святоотеческому преданию всегда сопутствовала восточному христианству и ярко его характеризует.
Другая важная идея восточного христианства – идея «обожения» человека. Христос пришел в этот мир, чтобы избавить человека от убивающих его душу грехов и обретения им подобия Бога, человек должен «обожиться». Причем «обожение» – дело трудов самого человека, его духовной борьбы со своими плотскими и душевными пороками с Божьей помощью, которую необходимо заслужить, что относится к одному из смыслов христианской жизни, осененной Божьей благодатью, которая не исключает, а напротив, предполагает свободу воли человека, ибо за ним остается право выбора – стремиться к «обожению» или остаться во грехах.
Максим Исповедник подчеркивал, что Бог «лишь желающую [волю] преобразует для обожения»[195]. «Обожение» – это стремление человека к единению с Богом, что является главной целью христианина. Вера, писал Максим Исповедник, вселяет уверенность, что Бог есть, и божественное реально, а церковные догматы представляют собой богооткровенную истину и поэтому непреложны.
Все сказанное святыми отцами в эпоху христианской древности есть «учение истины», отпадение от которой вновь обращает человека в первобытное состояние. Только для лжи свойственно отстаивать сегодня одно, завтра другое, и в зависимости от конъюнктуры постоянно менять свои взгляды. Правоту этого православного постулата подтверждают шараханья тех или иных идеологов-новаторов от одной идеи к другой, а наиболее ярко ложь укоренилась в лицедействе и лицемерии политиков. Бог вечен и неизменен, а вместе с ним вечна и неизменна истина. Ложь же ее раскалывает и извращает. Недаром лжец ассоциируется с изворотливостью, лукавством, интригами, подобострастием и т. д.
Христианство создало качественно новое антропологическое учение. Оно утверждало значение единичной и неповторимой личности как единства тела, души и духа. По св. Григорию Нисскому (ок. 331— ок. 394), человек оказывается составленным из трех начал, подтверждение чему находим мы и у апостола Павла в его послании, где он желаем им: «и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа»[196].
Телом Григорий Нисский называет питающую силами часть души, душой – чувственную, а духом – разумную. Душа колеблется между добродетелью и пороком, а дух целиком устремлен к жизни по Богу. Отсюда человек обречен на постоянную борьбу между телом, душой и духом, что в конечном итоге составляет суть и основу его личности. Вопрос только в том, какая из частей этого триединства возобладает и определит качества личности.
Человек, следовательно, сотворен по образу святой Троицы. Тем самым утверждается абсолютная уникальность и ценность любой личности как меры ее богоподобия. Каждый человек является Божьим избранником и может приобщиться к дарам Святого Духа. Они наиболее ярко проявляются в творчестве, которым кроме человека не располагает ни одно живое существо в мире. Бог-творец наделил даром творца и человека, подчеркнув тем самым его богоизбранность. «Обожение» человека осуществляется через благодать Святого Духа. С этим связана необходимость «стяжания Святого Духа». Учение о стяжании Духа Святого позже разработал и проповедовал Серафим Саровский (1754–1833).
Важным следствием православной концепции «обожения» человека, его приобщения к Богу (теозиса) является оправдание материального бытия, которое не может быть злом, ибо сотворено любящим Богом. В православии зло и дьявол – не бытие, а небытие, которое рождается от несовершенства человека, недостатка в нем любви и веры, отказа от стремления к единению с Богом.
В процессе мистического единения Бога и человека должны в равной мере принимать участие тело, душа и дух человека. Согласно апостолу Павлу, наши тела «суть храм живущего в [нас] Святого Духа»[197], мы – дом Бога, «как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом»[198].
Телесность в православии получила своего рода «освящение» и не рассматривается как исключительно источник и вместилище греха. Основой для этого утверждения являлось то, что телесными были и сам Христос, и Богородица, и апостолы, и все христианские святые.
Трагедию человеческой жизни христианство видит во внутреннем конфликте, который происходит в душе человека, мятущейся между телом и духом, необходимостью сделать выбор между земным и Божьим, добром и злом и др.
Основным препятствием на пути к «обожению» православие считает привязанность человека к телесности, которая обрекает его на страдания от страстей и пороков. Самой мощной и
