конструктивом, выкрашенным в чёрный цвет.
Парни-установщики подробно показали мне, какие штыри и уголки куда входят, да какие стальные арматурины они присобачили, чтобы при закрывании замка они уходили вверх и вниз, за металлические уголки рамы, дополнительно запираясь. Замок, как и договорились, я купила свой. Не надо мне, чтобы ушлые мальчики дубликатов себе наделали и заявились однажды по известному адресу.
Пол-одиннадцатого меня позвали:
— Хозяйка, принимай работу!
Ну чё, нормально. Достаточно аккуратно. Прибирать за собой было не принято, заделывать откосы и следы штробления — тоже, это уж как-нибудь сами.
Основной замок был один. И две здоровенные защёлки, которым больше бы подошло название «засовы» — ниже и выше замка, чтобы, значицца, дверь было сложнее фомкой выломить. Пойдёт. Проверила, как замки открываются-закрываются, рассчиталась.
Хоть теперь в квартире одной не так страшно. Можно начинать играть в Наф-Нафа. Главное — не заиграться, тьфу-тьфу-тьфу…
Вспомнила про заброшенные мной дневники, открыла. Бляха муха! Я же сегодня обещала на кафедру нашу заказы привезти! К трём! Чуть не просохатила! Быстренько проверила по списку — а хватает не всего. Ну, ничего, три часа в запасе, сейчас сделаю.
Тащиться пришлось на маршрутке. Чуть руки не оторвались, пока до универа допёрла…
ДИКИЙ КАПИТАЛИЗМ. НЕОБУЗДАННЫЙ
Суббота, восьмое июля. Год девяносто пятый.
Выезд на рынок получился, конечно, феерический.
Стихийный вещевой базар расползался тогда на всю улицу Урицкого, прилегающие к продуктовому Центральному Рынку площади, всё вокруг ближайших остановок и улицу Софьи Перовской. Мы подъехали на Перовскую, хотя бы относительно проезжую для машин. Открыли багажник, выставили товар.
Да уж, народу тут, конечно — море. Но и карманников, и просто воришек, и хамов, и кого только нет. Худо-бедно торговля пошла, но чувствую, что стоять нам тут — не перестоять…
И тут нас чуть не обокрали цыганки. Обычным способом, как они это любят — толпой. Типа купить хотят, спрашивают, прицениваются, одна взяла посмотреть, поцокала языком, передала другой, другая — третьей, и так, глядишь, исчезли ваши товары — ни у кого нет, не брали, не знаем. Василич понял, что нас сейчас обнесут просто бессовестно, и захлопнул багажник, да ещё и на ключ закрыл. Я увидела мелькнувший между тётками хвост моего пакета, сунула Василичу свою сумку и полезла в эту толпу как бессмертная. Рванула к себе:
— А ну, отдай!
Как они заорали, в десяток глоток! Я заорала тоже. Пока орали и перетягивали, упаковка порвалась, но пачку я вырвала.
— Ай-я! — воскликнула ближняя ко мне цыганка, — Не о том думаешь! Порча на тебе!
Я аж зашлась:
— Ах, порча⁈ Порча⁈ А ну-ка, глянь хорошенько! Ведьма ведьму, говорят, издалека видит! Я вам всем сейчас такую порчу устрою! До седьмого колена корчиться будете! Омниа! Меа! Мекум! Порто!*
*Omnia mea mecum porto —
Все свое ношу с собой (лат.)
Кружок вокруг меня стал свободней и кто-то неуверенно спросил:
— Ведьма?
— Пэр аспера! Ад астра!
— Ты что? Ты в ад нас посылаешь, что ли? — баба, которая толковала мне про порчу, перекосилась лицом. Круг сделался на шаг шире.
Ещё я вспомнила «хомо хомини люпус эст», «си вис пасем пара беллум» и «мементо мори»**.
**Per aspеra ad astra — Через тернии к звездам (лат.)
Homo homini lupus est — Человек человеку волк (лат.)
Si vis pacem, para bellum — Хочешь мира — готовься к войне (лат.)
Memento mori — помни о смерти (лат.)
И, чтоб добить, совсем уж страшным голосом:
— Carpe jugulum***!
***Вообще-то это название
книги Терри Пратчетта о вампирах,
которую у нас переводят
как «Хватай за горло!»
А буквально:
«наслаждайся яремной веной!»
Книга, кстати, будет написана
только в 1998-мом.
Цыганки развернулись и побежали. А я смотрела им вслед и думала: вот почему одеваются они вроде ярко, а ощущение как от грязи? Стоящий рядом с нами мужик с лотком шнурков и обувных кремов с удовольствием ржал:
— Я ещё ни разу не видел, чтобы кого-то прогнали набором латинских слов и выражений!
— Это что, я ещё и «Гаудеамус»**** могу.
****Международный гимн студентов.
На латыни, естессно.
— Медицинский?
— Филфак.
Мужик перестал ржать и сделался серьёзным:
— Однако, советую вам уехать. И поскорее. Сейчас они приведут своих мужиков, а те более устойчивы к наукам.
12. БУДУЩЕЕ ПРОШЛОЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
ЮБИЛЕЙНСКИЙ ПЯТАЧОК
Короче, свернули мы на Центральном рынке лавочку стремительно, как пули. Отъехали, грустные.
— Ну что, куда?
Я покусала губу. Можно было, конечно, к папе попроситься, но пока нет приличных этикеток, я почему-то не хотела к нему соваться. А для этикеток нужен эскиз. А для эскиза нужен комп. А для компа — денежки. Блин, замкнутый круг получается.
— Может, на наш рыночек попробуем? Суббота, народу побольше.
— Ну давай, — Василич откровенно сомневался.
— Давайте часок постоим, если ничего не получится — отложим до следующей недели.
Приехали мы, воткнулись на ниве между палатками.
— Я сбегаю, пакет новый принесу? — предложила я.
— Давай.
Бежать мне две минуты. Я залетела домой, с непривычки слегка испугавшись своей алой двери, взяла запасную упаковку. Подумала, прихватила с собой вторую табличку — как на двери, я же три сразу заказала, «на вырост», почему-то я была уверена, что мне их найдётся куда лепить.
Помчалась обратно — а Василич багажник уже открыл, образцы разложил, я примерилась и табличку свою посередине воткнула, пусть будет.
Через некоторое время смотрю — ходят по рынку два типа́. В спортивных костюмах, а как же! И вроде как денежки собирают с продавцов. А с нас что брать, мы ещё и не продали ничего? И вообще… И Василич как назло отошёл до аптеки.
Смотрю, в мою сторону друг другу кивают. Подошли. Я молчу, морда кирпичом. Они постояли, посмотрели на мою табличку внимательно, на меня. Ничего не сказали, ушли.
Минут через пять дед пришёл. Фубля, он же тут ещё не дед! Василич пришёл, короче.
— Ну что, как дела?
Рассказала ему про мутных товарищей. Сморщился.
— Может, домой поедем?
— Да ладно, предъяв нам не кинули. Стоим. Народ, вроде, ходит.
В итоге мы даже чего-то наторговали, хотя и не так восхитительно, как хотелось бы. В три часа дня свернули лавочку — народу стало совсем мало, толку стоять. Договорилась с ним на среду. Раз сады в Юбилейном получат денежки, значит, по ним и поедем.
ТАК Я И ДУМАЛ
Ночь с субботы
