Что это с ним?
Отдышавшись, приняв боль, как должное, он все-таки кое-как поднимает веки, вглядываясь в сумрак пасмурного рассвета.
Вчера, покинув кошку, он сначала бездумно шатался по Рурку, даже не пытаясь воровать, хотя денег в кармане у него не осталось, а потом зашел домой, выгреб оставшиеся монеты и отправился в "Черную Луну".
И обнаружив, что Марла сегодня не явилась на работу, напился в дрова, сам не зная, рад он ее отсутствию или нет.
Хотя, не стоит себя обманывать. Смесью водки, абсента, полусвернувшейся крови он пытался заглушить совершенно другое. Вернувшийся к вечеру страх, что он исчез. Стал кем-то другим.
Как будто Мэри, заставив его в мгновение ока переместиться через весь город к ней, нарисовала немного другого Томаса.
И этот новый Томас, чувствовал себя неполным.
А сегодня он, проснувшись с жутким похмельем, ощущает себя идиотом.
И настоящим шакалом. Трусливым, жалким существом, которому никогда не подняться со дна собственной никчемности.
Дурацкие похмельные мысли, приправленные жуткой головной болью и пониманием, что вчера он спустил все до монеты.
Дурак.
Работать в таком состоянии он не сможет, а в доме ни крошки. С тех пор, как Тени начали собираться у Капитана, Томас перестал думать о еде для других.
Перестал думать о подарках.
И в итоге у него не осталось ничего.
Почувствовав рвотный порыв, он кое-как сползает с кровати и бредет в некое подобие ванной комнаты, чтобы освободить отравленный алкоголем желудок.
Идиот. Стало легче?
О да, ты просто великолепен сейчас. И вчерашняя попытка расслабиться превратила тебя в окончательное дерьмо.
Стараясь выгнать из головы эти мысли, Томас слегка трясет головой, и его начинает мутить с новой силой.
А потом становится чуть легче. Потому, что он понимает, что у него есть вода. И остатки кофе.
Умывшись и переодевшись, он чувствует себя почти человеком.
А выпив кофе — почти живым.
Головная боль утихает, но руки все еще трясутся. Поживиться чьим-нибудь толстым кошельком вряд ли получится. Но он все равно идет к Верхнему Городу.
Шакал он, или нет?
Денег он может и не найдет, но падали хватает везде. А самая вкусная падаль его ждет в квартале богачей.
— Эй, парень? — не успевает Томас пересечь границу между яркими вывесками торговых рядов Спирали и слепящей глаза белоснежностью Верхнего Города, как его окликает какой-то мужчина.
Облаченный в теплый серый плащ с меховой подкладкой, серую же шляпу и сжимающий в руках трость с позолоченным набалдашником.
Нет.
Золотым.
Томас щурится, прикидывая, сколько денег может оказаться в карманах мужчины, а потом понимает, что черты лица ему смутно знакомы.
— Слушаю вас, — сунув руки в карманы своей тонкой куртки, Томас слегка наклоняет голову набок. В голове снова начинают шуметь остатки похмелья.
— Ты ведь знакомый Фроста? — мужчина повторяет его жест, и Томас вспоминает, кто это. Он видел его мельком.
Лорд Эшер.
Только вот этот человек никак не может знать, что Томас работает с Капитаном.
— Скромному дворняге вроде меня не пристало якшаться с благородными лордами, — показав зубы, отвечает Томас.
— Хорошо, что Фрост на лорда не очень-то похож… Брось, я видел тебя недавно возле его дома.
— Ходить мимо красивых домиков не запрещено, — все еще пытаясь строить из себя ничего не понимающее отребье, упрямо говорит шакал.
— Выходить из них тоже? — усмехается Эшер.
Томас морщится, снова чувствуя себя идиотом.
— Что вам нужно? — устало интересуется он.
Надо сказать Капитану, что про их знакомство знает не только дно этого города.
Но и его верхушка.
— Передашь это своему старому другу, — Эшер протягивает белоснежный конверт.
— Он мне не друг, — ворчит Томас, разглядывая бумагу. Дорогая. Мягкая.
— Мне плевать, — улыбка Эшера становится вымученной. Он чем-то обеспокоен. — Я искал посыльного, и очень удачно наткнулся на тебя.
— Может, благородный лорд, соизволит заплатить за услугу? — склонив голову, чтобы не видеть этого оскала, спрашивает Томас, просительно протягивая руку.
Благородный лорд, лично ищущий посыльного. Странно. Почему он не поручил это слугам?
Томас снова смотрит на конверт в своей руке.
А во вторую опускается хрустящая ассигнация, придавленная золотым.
— Поторопись. И передай, что отказаться он не сможет, — властно произносит Эшер и отворачивается от Томаса.
Идет вдоль торговых рядов, сжимая в руках трость и постоянно вертит головой по сторонам.
Будто он кого-то потерял.
Кого-то важного…
Капитан
Когда он открыл глаза и обнаружил, что за окном уже позднее утро, первой была мысль о том, что его заждались в участке. И лишь вскочив с кровати и бросившись в ванную, он вспомнил, что взял отпуск.
Теперь это забота Лайта. На некоторое время.
Окончание вчерашнего вечера он помнил смутно. Единственное, что он знал точно: он смог дойти до спальни сам, не повиснув на Кире и даже попытался пожелать ей спокойной ночи.
А потом упал на кровать прямо в одежде и просто исчез из реальности.
Мучить себя сожалениями о проваленном ужине с Кирой, он не стал. Изможденное сознание и не такие фокусы выкидывает, и сегодня, выспавшись, он понял, что вчера она действительно восприняла его слова совершенно спокойно. Он не задел ее, и это, пожалуй, сейчас было главным.
Умывшись и приведя себя в порядок, он вышел из комнаты, намереваясь выпить кофе. Расследование опять застопорилось. Они многое знали, но не могли действовать: внезапный визит капитана полиции, пусть и лорда, в Верхний Город, не останется незамеченным и вызовет подозрения того, кто урывает в своих подвалах семью ткачей.
Нет. Несколько семей. Если Рей не солгала, и останки используются, как каркас для кокона, то сейчас где-то в верхнем городе отложено тридцать восемь новых кладок.
Значит, ритуал был массовым.
Значит, в Рурк прибыл целый клан.
И Твари заполняют сердце города. Становятся частью белоснежной грязи лжи и обмана, что царят в домах знати.
Но они ничего не могут сделать, и сейчас остается лишь надеяться, что план Киры сработает. Должен сработать. Иначе им придется идти без приглашения на свой страх и риск.
