где она анализировалась, обобщалась и готовилась к передаче кремлевским лидерам и руководителям военно-промышленного комплекса.
Разумеется, в разведку КГБ передавалась только самая важная информация, пригодная для донесения до кремлевского руководства. Аналитики КГБ с определенной периодичностью готовили дайджесты военно-стратегической информации о США и НАТО, полученной разведкой Варшавского договора.
В 1982 году документы Билла составляли более 50 % от общего объема информации этой категории. Он в одиночку добыл больше военно-стратегической информации о США, чем все братские спецслужбы вместе взятые. Этот факт вызывал не только удовлетворение, но и настороженность. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Может быть, Билл все-таки подставное лицо? Этот вопрос продолжал преследовать и Валентина. Не то чтобы он сомневался в подлинности документов, доставленных его агентом. Валентин не мог понять невероятного самообладания Билла. Ему нравился его агент, и он беспокоился о его безопасности. Но иногда ему казалось, что Билл не разделяет этого беспокойства, что наводило на мысль о том, что он — подсадной, ведь подсадному, естественно, нечего бояться ни ФБР, ни ЦРУ.
Но мучения Валентина над этим вопросом оказались напрасными, поскольку, как ни странно, он не имел права решать этот вопрос. Этот вопрос находился в компетенции центра, который представлял собой коллективный разум всех сотрудников и сторонних экспертов, в той или иной степени разбирающихся в агентурном бизнесе.
Что касается Билла, то ответ был однозначным — нет. Самый громкий вотум доверия агенту был получен от руководителей советских оружейных конструкторских бюро, которые были основными получателями информации, передаваемой Биллом. Их вердикт был таков: завод никогда не выдаст ничего подобного материалам, предоставленным агентом "Валентина". То, что документы не были засекречены, их нисколько не смущало. "Мы видели более чем достаточно секретных документов, чтобы отличить настоящий материал от фальшивки", — утверждали они.
Тем не менее, центр не был полностью удовлетворен. По правилам спецслужбы, любой, даже самый надежный агент, должен был регулярно проверяться. Было решено проверить правдивость Билла, воспользовавшись добрыми услугами братской разведки Восточной Германии.
В то время у "наших немецких друзей" был ценный и надежный агент, работавший в Западной Германии в аэрокосмическом центре "Бохум". Его попросили оценить материал Билла о новейших технологиях, используемых в бомбардировщике "Стелс", которые в сознании советских военных граничили с фантастикой.
Последовала долгая пауза, стоившая Валентину изрядно потрепанных нервов, но затем последовал удовлетворительный ответ: немецкий агент подтвердил подлинность информации Билла. Бюрократы от разведки успокоились и перевели Билла в разряд ценных агентов. Они еще не знали, что только что произошло событие, которое могло легко положить конец их эйфории.
Однажды Билл принес документ с описанием характеристик одной из новейших американских крылатых ракет. В нем было много цифр, за исключением одной. Там, где должна была находиться точность ракеты, в документе была аккуратная дырочка. Кто-то старательно выцарапал эту цифру, а затем выбросил документ, видимо, посчитав, что без этой детали документ уже не является секретным.
"Поздравляю с разоблачением подсадной", — мрачно сказал ординарец Якушкин, просмотрев документ. "Ничего не может быть более показательным, чем это: документ вроде бы секретный, но в нем нет самого главного. Он достаточно заманчив для того, чтобы мы попали в ловушку и при этом не нанесли ущерба национальной безопасности США".
"Обратите внимание, что выцарапана только одна цифра", — мягко заметил Валентин. "Какое самое большое однозначное число?"
"Девять", — неуверенно ответил Якушкин, не понимая, что имеет в виду его подчиненный.
"Ну да. Значит, максимальное число, которое могло быть в этом месте, — девять, то есть девять футов или почти три метра. А это значит, что максимальное отклонение ракеты от цели не превышает трех метров. И какая разница, что точность еще больше? Учитывая мощность боеголовки, трехметровое отклонение — это, по большому счету, мертвая точка".
"Вы правы", — восхищенно сказал Якушкин. "Так и напишем в телеграмме: три метра".
Так советские военные узнали о точности американских крылатых ракет и были глубоко благодарны разведке. Но, наверное, и по сей день они понятия не имеют, откуда взялась эта цифра и как Биллу удалось в очередной раз развеять все подозрения в его адрес.
Многие советские проектные институты, работающие на Министерство обороны, с нетерпением ждали каждую партию документов, доставленных Биллом. Благодаря его усилиям американцы, сами того не подозревая, протягивали руку помощи советским конструкторам оружия. Они рылись в мусорных корзинах пентагоновских подрядчиков, проверяя их планы, проекты и расчеты. Некоторые бумаги, скомканные и дурно пахнущие, были ценнее кипы самых секретных документов.
Вообще-то Билл имел возможность получить информацию, которую в США относят к разряду секретной, но он держался от таких документов подальше, уважая пожелания Валентина. Но то, что агент доставлял то, что официально обозначалось как "мякоть", постоянно находясь в зоне доступа к невероятным секретам, вызывало недовольство в штабе. Самые горячие головы предлагали пойти дальше. Для начала было решено установить жучок в конференц-зале "Боинга".
Билл принес образец гипсокартона конференц-зала, и центр оснастил его миниатюрным подслушивающим устройством. Предполагалось, что Билл, будучи мастером-плотником, без труда установит подслушивающее устройство так, что никто не узнает, что позволит КГБ подслушивать стратегические разработки "Боинга" и, соответственно, Пентагона.
Валентину эта идея не понравилась. Он считал, что пока советский военно-промышленный комплекс вполне устраивает мякотка Билла, нет смысла искать дополнительные поводы для волнения, подвергая агента ненужному риску. Он делал все возможное, чтобы оттянуть выполнение операции по "техническому проникновению". И тут произошло событие, которое еще больше разожгло аппетит центра.
Билл принес от одного из охранников компании черновик служебной записки на имя руководства "Кетрона". В нем говорилось, что накануне праздника уборщик "Кетрона" (слава богу, не Билл) убирал помещение компании и увидел, что сейф стоит открытым. Уборщик сообщил о своей находке дежурному охраннику, который установил, что сейф принадлежит одному из сотрудников Ketron, который забыл закрыть его, уходя из офиса.
Охранник позвонил чиновнику домой, но смог дозвониться до него только около полуночи, когда тот вернулся с затянувшейся вечеринки. Чиновник встретил новость потоком ругательств и лег спать. Только на следующий день он нашел в себе силы прийти в офис, чтобы закрыть сейф.
Когда Билл передавал Валентину служебную записку, в его глазах появился явный лукавый блеск. Этот случай наводил на мысль, что люди из Ketron относятся к требованиям секретности весьма халатно. Если проявить немного фантазии, то это открывало широкие перспективы для разведки.
Но Валентин был другого мнения. Вникнув в содержание памятки, он сказал Биллу: "Никогда, ни при каких обстоятельствах не прикасайся к секретным документам, даже если они лежат у тебя перед глазами. Того, что ты нам приносишь, более чем
